Шрифт:
Закладка:
– Мелли, все в порядке? – не отставала Делия. – Послать за лекарем?
– Лучше достань нюхательные соли, – вмешалась Кассия.
– Не нужны соли, – пролепетала я. – Все хорошо.
В самом деле, чего я так разволновалась? Почему с самого первого взгляда я боялась его, боялась даже лишний раз обращать взор в его сторону? Это же глупо! Конечно, неприятно, что граф нашел меня так скоро. Но что он может мне сделать? Украсть из дворца? Ерунда какая, здесь стража на каждом шагу.
Или дело только в том, что я теперь не могу надеяться уехать и скрыться, если вылечу с отбора? Нет, это я просто сама себя пугаю. Не станет же граф караулить меня у дворцовых ворот? Даже если я не пройду следующее испытание, покину отбор без помпы, как и все остальные, тихонько уеду из столицы, и все будет хорошо…
Самой бы в это поверить.
«Я понимаю, что волнение и природная скромность вкупе со свойственным вашему полу легкомыслием часто толкают юных дев на необдуманные поступки. И если вы в ближайшие дни откажетесь от участия в отборе, обещаю, что не буду наказывать вас за побег и даже никогда не припомню его. Я готов стать вам верным и заботливым мужем, Мелани, и я умею быть великодушным. Но я не позволю вам отвергнуть мою искреннюю любовь и тем более не стану наблюдать, как вы выставляете себя напоказ перед другим мужчиной, будь он трижды император…»
Звон в ушах стал вовсе нестерпимым, я судорожно вздохнула, кажется, не почувствовав, как воздух проходит в легкие, и провалилась в темноту.
***
Генрих, граф Дейнарский
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем дверь отворилась. Элмер изобразил изумление:
– Генрих? Граф… не ждал вас сегодня.
Граф оттеснил его, проходя в дом. Жестом велел спутнице зайти следом.
– Ничем не могу вас порадовать. – Барон не торопился приглашать их дальше прихожей. – Мелани по-прежнему нехорошо и…
– Я привел целителя, – сказал Генрих.
У барона забегали глаза, алые прожилки на носу стали заметней.
– Нам не нужен целитель. Я в состоянии позаботиться о своей дочери.
Граф окинул взглядом пятна на камзоле, развязанный шейный платок и серые полосы на расстегнутом воротнике. Да он и о себе самом не в состоянии позаботиться без дочери! Пока Мелани была здорова, Элмер выглядел вполне прилично. Внутри кольнуло беспокойством. Неужели она в самом деле тяжело больна? Он не может потерять Мелани!
– Не сомневаюсь. Но я обязан позаботиться о своей невесте. Госпожа Бекман – одна из лучших целительниц в стране, и кто бы ни пользовал вашу дочь…
– Благодарю за беспокойство, граф, – перебил Элмер. – Но пока я остаюсь отцом и буду заботиться о Мелани сам.
– При всем уважении, барон, я настаиваю. Позвольте госпоже Бекман осмотреть вашу дочь. Осмотр женщиной-целительницей не повредит ее скромности, зато мы будем знать, что Мелани получает наилучшее лечение – то, которого она действительно заслуживает.
– Она уже получает должное лечение.
Пропойца явно темнил. Если бы Мелани в самом деле была больна, он бы схватился за возможность. Барон любил дочь – насколько может любить человек, почти не бывающий трезвым. Но услуги целителя ему не по карману – Генрих был прекрасно осведомлен о состоянии финансов своего будущего тестя.
– Возможно, помощь госпожи Бекман ускорит выздоровление. Я не намерен надолго откладывать помолвку.
Барон замялся, явно подбирая возражения, но в затуманенный спиртным разум, похоже, больше никакие аргументы не приходили.
– Или вы передумали? – поинтересовался граф.
– Нет, я..
– На два слова, барон.
Он взял под локоть хозяина дома, выволок его на улицу и захлопнул дверь. Перед целительницей придется извиниться и компенсировать неловкость дополнительно. Но слишком уж настойчиво барон упирается. Неужели подозрения Генриха были не беспочвенны и с Мелани в самом деле что-то случилось? Что-то, о чем ни в коем случае нельзя знать будущему жениху? Возможные варианты выглядели один хуже другого, но сам Элмер сделает все, чтобы помолвка состоялась. Ему нужны деньги.
– Так что произошло на самом деле? – Он замер на миг, осененный страшной догадкой, и едва заставил себя спросить: – Она жива?
Собратья по ордену часто шутили, что лучшая жена – зомби. Послушная, молчаливая и нетребовательная. Но Генриха этот вариант совершенно не устраивал.
– Жива… Думаю, что жива.
– Мне нужна правда, барон. Говорите, в чем дело, если не хотите, чтобы я немедленно дал ход вашим векселям.
– Нет! Мелани… – Он замялся, потом выпалил: – Я не знаю, где она.
– То есть как не знаете? Вы отец или кто?
– Она… Наверное, у нее рассудок помутился на радостях. Когда я зашел пожелать дочери спокойной ночи, окно оказалось открыто, а Мелани нигде не было.
– На радостях, значит, – процедил Генрих. Не выдержав, рявкнул: – На радостях счастливые невесты не убегают из дома!
– Говорю же, рассудок наверняка помутился…
Граф подавил желание подправить барону свернутый набок нос. Потом убить, поднять и упокоить снова.
– Где она может быть? У родни?
– У нас не осталось родни.
– Подруги? Любовник?
Элмер вскинулся:
– Моя дочь – порядочная девушка! Я хорошо ее воспитал!
– Вам я не доверил бы и черепашку воспитывать, – отрезал граф.
Мелани действительно производила впечатление чистой и доброй девушки, но едва ли в этом была заслуга ее отца. Просто рождаются иной раз такие создания, к которым грязь не липнет.
Или он, ослепленный последним в жизни настоящим чувством, идеализирует предмет своих воздыханий, точно впервые влюбившийся юнец?
– Как давно ее нет? К кому вы обращались за поисками?
– Ни к кому, – промямлил барон. – Это бросило бы тень на нашу семью…
– И, не ровен час, заставило бы меня разорвать наш договор? – ухмыльнулся Генрих. – Лучше лгать, будто она болеет, и тянуть время. Вдруг ситуация разрешится сама собой.
Элмер не ответил, но и так все было ясно.
– Назовите мне имена ее подруг, – велел граф.
– Я не знаю… У нее нет подруг! Ей не к кому идти!
Юная барышня без подруг? Девушка, которой не с кем посплетничать, не с кем поделиться секретами? Такая девушка посвятит себя семье без остатка, но звучало это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Наверняка Элмер просто не интересуется жизнью дочери. Хотя в этом
