австралийцев «Как увидеть Китай», — хотя в его отчете можно легко описать аналогичные стратегии, применяемые другими демократическими странами: «На протяжении холодной войны Правительство полагалось на эту сеть «геодезистов», чтобы составить карту коммунистической территории и получить новую информацию о Китае. Я использую слово «геодезист», потому что они не были профессионально подготовленными офицерами разведки, а по большей части были обычными гражданами — пассивными сборщиками разведывательной информации, которые собирали данные, которые затем использовались австралийскими стратегами и союзными странами. Большая часть собранной ими информации была связана с безопасностью: она касалась уровня жизни, видимости китайских сотрудников службы безопасности, портов в Китае, военных кораблей, присутствия русских в китайских городах, отношения Китая к Тайваню и так далее».

Австралийским геодезистам удалось собрать массу разведданных, которую два или три профессиональных шпиона никогда не смогли бы собрать в Китае в разгар политической нестабильности. Однако были некоторые вопросы. Во время правления лейбористов в начале 1970-х у секретных служб Австралии возникла яркая идея завербовать студента по университетскому обмену в качестве «почетного корреспондента». Ему предоставили все необходимое шпионское оборудование: фотоаппарат, видеокамеру, чернила-невидимку. Но по возвращении из Китая он почувствовал себя виноватым и впал в депрессию. Хуже того, он рассказал всем своим друзьям, что его заставили делать, а затем пошел в посольство Китая в Канберре, чтобы извиниться за то, что шпионил за своими друзьями. Не только это, но и жалобы, ему даже удалось убедить MO9 выплатить ему 4000 австралийских долларов в качестве возмещения ущерба.

Падение Пан Ханниана

Паранойя, типичная для полицейских систем в тоталитарных странах, таких как Китай, в значительной степени усиленная Кан Шэном, продолжала ощущаться в начале КНР 1950-х годов до такой степени, что охота на империалистов или националистов, шпионящих в пользу Гоминьдана, затронула некоторые хорошо уважаемые коммунистические кадры. Одним из самых ранних случаев был случай с Чен Бо по прозвищу Бо Лу, известным как «Шерлок Холмс из Яньань». В 1950 году, после того как он стал главой кантона Гонганбу, он и его коллега Чен Кун были арестованы некоторыми соратниками по обвинению в шпионаже в пользу MI6 и Гоминьдана. Их приговорили к двадцати годам лишения свободы.

Однако самый известный случай произошел в Шанхае: случай Пан Ханьняня, который двадцать лет назад участвовал в начале тайной войны вместе с Чжоу Эньлаем и Кан Шэном. Пан, превосходный секретный агент, сделал свою карьеру в САД, став заместителем главы Азии, а также занимал пост заместителя мэра Шанхая при Чэнь И. Он был частью команды, которая с энтузиазмом выполняла указание Мао от декабря 1950 года: «При подавлении контрреволюционеров старайтесь наносить безопасный, точный и жестокий удар».

Началом подавления стал Сюй Цзяньго, глава местного Гунаньбу, известный как «шанхайский палач», которого обучал Кан Шэн в САД. Неужели Пан Ханниан поссорился с начальником службы безопасности Шаньдуна, который начал появляться в середине 1950-х годов? Был ли он обвинен в попытке ослабить репрессивную мертвую хватку над своим родным городом с его 100 тысячами убитых, как теперь думают некоторые в Китае? Или он был пойман, как полагают другие, во время гнева Чжоу Эньлая?

Как бы то ни было, 3 апреля 1955 года во время митинга Пань был арестован вместе с заместителем директора Гунаньбу Фан Яном. Его обвинили в шпионаже в пользу японцев и лагеря националистов и, в частности, в том, что он позволил гоминьдановским националистам избежать мести пролетарского правосудия. Из записей следует, что он поддерживал контакты как с японскими спецслужбами, так и с бывшим лидером Гоминьдана Ван Цзинвэем, который начал сотрудничать с японскими оккупантами и в результате был известен как «китайский Петен».

Проблема Пана, который был исключен из КПК, в том, что все это было правдой, но он действовал по просьбе Чжоу Эньлая. Все эти события произошли в 1940 году, когда в Европе Гитлер и Сталин подписали нацистско-советский пакт и разделили Польшу. Мао и Чжоу не видели ничего плохого в поддержании аналогичных стратегических отношений с японцами, против которых они официально находились в состоянии войны, если взаимопомощь между японскими и коммунистическими службами означала, что они ослабляли своего общего врага, Гоминьдана. Так Пан Ханьнянь начал обмениваться информацией с Ли Шицюнем, главой секретных служб Ван Цзинвэя. С марта 1940 года Ван — бывший левый соперник Чан Кайши в составе Гоминьдана — поселился в Нанкине, где стал лидером так называемого «национального правительства», но фактически перешел на сторону японцев. Этот «Наполеон из Нинбо» назвал себя Цзунцай, китайской версией Иль Дуче или фюрера. К генералу Вану присоединилась разношерстная банда бывших коммунистических представителей, опальных националистов, торговцев опиумом, владельцев публичных домов и криминальных элементов из преступных миров Шанхая и Нанкина.

Среди них были два главы новых секретных служб Вана: пара ненадежных мошенников, Дин Мокун и Ли Шицюнь, обучавшиеся искусству разведки в СССР. Вернувшись в Шанхай, под прикрытием «Агентства социальной информации» (Шехуэй Синвеншэ) они создали «Красную гвардию», ударные войска теке, возглавляемые магом Гу Шуньчжаном до его бегства. Дин и Ли были арестованы в мае 1934 года по пути к высокопоставленному лидеру Гоминьдана. Чтобы спасти свои шкуры, они присоединились к Синим рубашкам Чэнь Лифу и сражались против своих бывших товарищей. В 1938 году они последовали за одним из них — Чжоу Фохаем, соучредителем КПК вместе с Мао, который также стал националистом, — и вступили в ряды коллаборациониста Ван Цзинвэя. Теперь на деньги этого японского вассала Дин и Ли создали новую секретную службу, которая напрямую сотрудничала с Кемпейтай, «японским гестапо». Их траектория, возможно, была головокружительной, но ничего необычного в Китае 1930-х годов. Все закончилось плохо: Дин, «дьяволенок», был застрелен в 1947 году гоминьданом, а Ли Шицюнь был отравлен своим японским куратором.

Между тем, по указанию Чжоу Эньлая Пан Ханьняню удалось установить секретный контакт с Ли Шицюнем, и они обменялись информацией, полезной для обеих сторон. Естественно, эта история, официально не разглашенная следователями 2-го отдела Гунаньбу, не помогала его делу в 1955 году.

Впереди было еще хуже: Пан также был в непосредственном контакте с самими японцами. В 1940 году, когда он «обменивался» со своим старым другом из Красной гвардии, ставшим фашистом, Пан Ханниан также вступил в контакт с генерал-лейтенантом Кагесой Садааки, офицером японской разведки в правительстве Нанкина, чтобы предложить прекращение огня между коммунистической армией на севере и японскими войсками. Кагеса был высокопоставленным чиновником во 2-м бюро Японии (Рикугун Джохобу), став сначала начальником 7-го отдела (Азия), затем 8-го (стратегическая пропаганда), прежде чем был назначен в оккупационные войска в