иностранных разведывательных данных, некоторые из которых использовались в пропагандистских целях — журналистское расследование бедности или положения афроамериканцев в США, например. Остальные новости и отчеты оставались неопубликованными, входя в цепь конфиденциальных отчетов, которые видели только лидеры, а доступ к секретам контролировался в соответствии с иерархией важности внутри КПК. Дважды в неделю Департамент международных отношений Синьхуа издавал внутренний журнал «Международные отношения» (Guoji Neican). Он опирался на статьи зарубежных корреспондентов Синьхуа со всего мира, которые никогда не публиковались.

Использование агентства «Синьхуа» в качестве прикрытия для секретных служб имело особенно важное значение в Гонконге. Созданный «младшей сестрой» Гун Пэн и ее мужем Цяо Гуангуа по просьбе Чжоу Эньлая, Синьхуа служило своего рода посольством или даже теневым китайским правительством в британской колонии. Заместитель директора агентства всегда был сотрудником китайской разведки, пока Гонконг не был возвращен Китаю в 1997 году. Более того, в 1950-х и 60-х годах ряд корреспондентов Синьхуа были идентифицированы как офицеры связи с партизанскими движениями третьего мира в Африке, Азии и Латинской Америке. Другие, в небольшом количестве, дезертировали, что позволило контрразведывательным органам изучить внутреннюю организационную систему Синьхуа и ее интегрированную разведывательную роль.

Франко-британские секретные агенты и австралийские «геодезисты»

Проблема номер один для западной разведки, поддерживаемой тайваньскими и японскими послевоенными спецслужбами, заключалась в том, чтобы понять, как функционирует этот новый Китай и его спецслужбы. В рамках соглашений времен холодной войны ЦРУ в значительной степени полагалось на секретные службы своих союзников. Так получила широкую известность Французская дипломатическая служба документации и контрразведки (SDECE). Жак Локен, выдающийся журналист и бывший участник Сопротивления, был назначен главой отдела по политическим вопросам SDECE в конце Второй мировой войны: позже он стал корреспондентом агентства France-Presse в Пекине. В 1957 году Локен помог бывшему министру иностранных дел Франции Эдгару Фору написать книгу «Черепаха и змей», задуманную как своего рода меморандум для генерала де Голля, который еще не вернулся к власти, чтобы помочь ему расшифровать намерения «загадочных китайцев». Но Gonganbu поймал бесстрашного репортера в медовую ловушку, или то, что агенты Мао назвали «уловкой красивой женщины» (мэйрен цзи). Локкин был изгнан из Китая как «нежелательный элемент». Жану Паскуалини, «пленнику Мао», как он назвал свою автобиографию, повезло меньше. Он был брошен в тюрьму Гунаньбу по сфабрикованным обвинениям в шпионаже в пользу Франции и не был освобожден до января 1964 года, когда генерал де Голль признал правительство Мао.

Несмотря на эти успешные вмешательства, китайская контрразведка работала в соответствии с очень неточными гипотезами, как объяснил мне Паскуалини: «Когда люди из Гунаньбу арестовали меня, они заявили, что я шпионил в пользу SDECE. Я отрицал это, и ничто из того, что они сделали на допросах, не изменило этого. Они не могли заставить меня признаться, потому что это неправда. На самом деле я работал на британскую разведку. Моими кураторами в MI6 были Эдвард Юде в 1953 году — он стал послом в Пекине — и Джон Фретуэлл в следующем году. Я никогда не имел с ними прямого контакта; я передавал свою информацию в Высшую комиссию Индии в Пекине, которая сотрудничала с британцами. Это было более сдержанно».

Во время своего пребывания в тюрьме Паскуалини оказался в политическом центре заключения, известном как Корзина трав (Caolanzi), который был настолько важен, что находился внутри Имперского города в самом центре Пекина, к северу от резиденции Мао в комплексе Чжуннаньхай. Именно здесь Пасквалини пересекся с двумя агентами ЦРУ, которые были захвачены в ходе боевых действий в начале 1950-х годов, Ричардом Фекто и Джеком Дауни, чей самолет, принадлежавший подставной компании ЦРУ, Civil Air Transport, был сбит в ноябре 1952 года, когда они отправляли в Маньчжурию вооруженных партизан-антикоммунистов. Несколько националистов, которые уже были спущены с парашютом, были арестованы и вынуждены были отправлять радиосообщения, втягивая сотрудников ЦРУ в ловушку. Спецслужбы Ло Жуйцина ждали два года, чтобы объявить о захвате мужчин. Затем, после грандиозного показательного процесса, два американца находились в плену почти два десятилетия, прежде чем их освободили в 1971 году. Их самолет, в высшей степени символичный военный трофей, до сих пор выставлен на видном месте в Музее НОАК в Пекине. Во время судебного процесса 1954 года китайцы объявили, что в январе 1953 года были арестованы еще одиннадцать американцев, после того как был сбит еще один самолет. Этим оперативникам повезло больше, чем Фекто и Дауни, и их освободили только два с половиной года спустя. Gonganbu также объявил, что между 1951 и 1954 годами 106 американских и тайваньских агентов, высадившихся с парашютом для подготовки антикоммунистических партизан, были убиты, а 124 взяты в плен. Лишь в 1960 году ЦРУ убедили, что их операция ни к чему не привела. В конце концов этому положили конец, а ЦРУ поддержало тибетское вооруженное сопротивление.

Полвека спустя Джеймс Лилли, специалист по Китаю в ЦРУ, а затем посол в Пекине, сделал оценку, которая получила широкое распространение в ЦРУ: «Поимка Дауни и Фекто была одним из самых ярких примеров провала тайной политики ЦРУ в начале 1950-х гг. Вскоре после того, как два офицера ЦРУ были потеряны в Маньчжурии, те из нас, кто тайно работал в Азии, осознали, что тайные операции, включая миссии, подобные миссии Дауни в Китае, мало что говорят о закрытой Поднебесной. Вопреки прогнозам ЦРУ, наши миссии не смогли выявить или использовать недовольство китайского населения, которое можно было бы использовать для создания разведывательных баз в Китае».

Не имея возможности вести глубокое наблюдение на китайском театре военных действий и без сложных спутников и систем перехвата сообщений, которые существуют сегодня, американцы попросили австралийцев провести короткие миссии в Китае. Несколько журналистов, ученых и бизнесменов взяли на себя роль «почетного корреспондента» — добровольного сотрудника разведки. Это было дешевле и менее опасно, чем создание партизанских баз. С момента основания в 1957 году предприниматели и розничные торговцы всех мастей посещали Кантонскую ярмарку, являющуюся витриной растущей экономики Китая. Многие согласились собрать там соответствующие разведданные. MO9, как тогда называлась австралийская служба, даже нанял настоящего бизнесмена и создал небольшую компанию, специально созданную для этих операций.

Недавно открытые архивы в Канберре свидетельствуют о том, что на протяжении всей холодной войны сначала MO9, а затем его преемник ASIS вместе с Министерством иностранных дел Австралии вели масштабную операцию в Китае с помощью австралийских посетителей, сумев полностью изменить ситуацию. Система китайского шпионажа против самих китайцев.

Вот как это описал Тимоти Кендалл, автор прекрасной книги о Китае глазами