Шрифт:
Закладка:
Вообще говоря, с философов спрос маленький, они ни в чем не разбираются, зато очень любят поговорить. Да и квалификация многих философов оставляет желать лучшего. Поэтому к философам (особенно советского разлива) нужно относится с большой осторожностью. И лучше всего это известно самим философам. Как верно сказал мне однажды величайший философ современности Акоп Назаретян, которого я считаю своим учителем: «Никогда не приглашайте на конференции философов – заболтают любую проблему!»
И действительно, проку в философских разговорах обычно не больше, чем в болтовне средневековых схоластов, спорящих о том, сколько чертей помещается на кончике иглы. Но Назаретяна, занимавшегося проблемами эволюции, и отчасти Чалмерса это касается в меньшей степени: именно Чалмерс впервые сформулировал так называемую «Трудную проблему сознания». Что это такое?
Трудной проблемой сознания называют тот вопрос, которым мы уже задавались в этой книге: а почему оно вообще существует, отчего функционирование сложных систем типа человека или собаки не происходит в полной бессмысленной темноте, как у автомата, который тоже может реагировать действиями на поступающие внешние сигналы: бросили монету – налил стакан воды. Или функционирует по сложной программе, как компьютер: поступает вводная, он ее долго обсчитывает и выдает результат. Но автоматы, даже сложные, не мыслят. А у человека в ответ на поступающий внешний сигнал возникают ощущения – красное, красивое, шумное, твердое, Я, люблю… В общем, возникает все то, что получило в философии название квалиа.
Квалиа – это ваше внутреннее ощущение от самого себя и от мира вокруг вас. Почему вообще существует квалиа, и есть та самая Трудная проблема сознания.
Переживаемые каждым человеком ощущения, как и его мысли, не уловить, не зафиксировать, не измерить. Нейробиологи могут сколь угодно долго изучать мозг, измерять потенциалы нервных клеток и радостно восклицать, что вот, мол, смотрите, в ответ на такой стимул мы видим возбуждение в том или ином отделе мозга!.. Но это нисколько не приблизит нас к разгадке квалиа. Потому что электрические и биохимические сигналы в мозгу – это одно, это материя, а квалиа – совершенно другое, это не материя. Это то, что марксисты называют словом «идеальное» в противовес «материальному».
А главное, совершенно неясно, откуда оно взялось и как вот это вот идеальное может воздействовать на материю. Почему с помощью голой мысли я поднимаю руку? Это ли не магия чистой воды?
Вот вам от меня небольшой мысленный эксперимент, поясняющий проблему квалиа и ее несводимость к естественно-научному описанию. Представьте, что вы все знаете о работе мозга и о восприятии им электромагнитной волны длиной 700 нанометров – вплоть до перемещения последнего атома в сетчатке глаза и направлений сигналов во всех нейронах мозга (насколько точно это вообще позволяет узнать принцип неопределенности), но если вы, такой всезнающий, при этом дальтоник, вы так и не поймете, что такое «красное» и каково это – видеть красный цвет.
Некоторые ученые вообще набираются наглости отрицать Трудную проблему сознания. Нет, говорят, такой проблемы! Есть просто программы и реакции в мозгу, а сознание – это некий эпифеномен, то есть побочное явление, выхлоп, иллюзия, чистая кажимость!
Одним из таких наивных парней является философ Дэниел Деннет из массачусетского университета Тафтса. Он полагает, что когда-нибудь мы найдем способ буквально измерять квалиа, то есть непосредственные ощущения. Нужно только получше поизучать, как работает мозг. Чем-то мне это напоминает наивные надежды Эйнштейна улучшить и дополнить квантовую механику – нужно лишь получше поизучать мир.
Сознание по Деннету – побочный продукт информационных потоков в мозгу, «убедительная иллюзия, от которой ничего не зависит». Но тогда возникает вопрос, а чья это иллюзия? Кому это все кажется? Неужели иллюзия сама себя испытывает? И кто такой этот Я, который думает, что его сознание – всего лишь иллюзия, а не реальность? Да и странно это, если вдуматься, ведь фактически для нас есть только одна реальность – реальность нашего сознания. Вспоминаем Декарта!..
И если сознание – это всего лишь эфемерная иллюзия, не стоящая разговора, выхлоп материи, то как эта иллюзия умудряется воздействовать на материю? Разве выхлопные газы могут управлять автомобилем?
Да и нужно ли вообще разделять иллюзию и реальность? Может быть, конструктивнее применить принцип дополнительности и сказать, что между иллюзией и реальностью нет противоречий – как между волной и частицей? Пускай существуют в суперпозиции! Кстати, физик Вольфганг Паули (именем коего назван знаменитый принцип Паули, который мы все проходили в школе) писал о том же: «Я рассматриваю разграничение между материализмом и идеализмом как устаревшее».[17]
А вот сколь радикальные идеи выдвинул физик Андрей Линде – советско-американской ученый, который был одним из основных авторов теории вселенской инфляции, которую мы затронем чуть ниже. Раздумывая о феномене сознания, который обычно является предметом размышлений философов, а не физиков, Линде вдруг пишет (прошу прощения за длинную цитату, но слишком уж она необычна и показательна в устах кондового физика с советским бэкграундом):
«Стандартное представление состоит в том, что сознание, как и пространство-время до введения ОТО, играет вторичную, вспомогательную роль, являясь просто функцией материи и средством описания реально существующего материального мира. Но давайте вспомним, что наше знание о мире начинается не с материи, но с ощущения. Я точно знаю, что моя боль существует, так же как и мое «зеленое» или «приятное». Я не нуждаюсь ни в каких доказательствах их существования, так как они являются частью меня, все же остальное является просто теорией. Далее, мы обнаруживаем, что наши ощущения подчинены некоторым закономерностям, что наиболее просто истолковывается как существование за ними некой реальности. (Той самой, которую, как им кажется, изучают физики. – А. Н.) Далее эта модель мира, подчиняющегося законам физики, становится настолько успешной, что мы вскоре забываем об ее истоках и говорим, что единственной реальностью является материя, а ощущения – лишь полезный инструмент для ее описания. Это предположение так же естественно (и, быть может, так же неверно), как и [ньютоновское] предположение о том, что пространство – лишь математический инструмент описания материи. Мы заменяем реальность наших ощущений успешно работающей теорией независимо существующего материального мира…
Возможно ли, что сознание подобно пространству-времени имеет свои внутренние степени свободы, пренебрежение которыми ведет к фундаментально неполному описанию вселенной? Что, если наши ощущения так же реальны (или, быть может, даже более реальны), чем материальные объекты? Что, если мое красное и синее, моя боль – реально существующие объекты, а не просто отражения реального
