равны. Оба рассекали воду мощными гребками и двигались так быстро, словно вода была их родной стихией. Движение сильных рук завораживало, а перекатывающиеся мышцы спин были настолько совершенны, что хотелось смотреть, смотреть и смотреть. Звериная сила, грация, мощь.

Не удивительно, что девчонки на трибунах срывались на безудержный визг. Я бы тоже повизжала, если бы в этот момент не уплетала булочку.

Противники шли наравне. То один вырывался на полкорпуса вперед, то другой, остальные соперники отставали от них уже на несколько метров и скромно боролись за третье призовое место.

— Ты посмотри, что они вытворяют! Посмотри!

На последнем круги у них будто открылось второе дыхание. Оба ускорились, хотя казалось, что это уже невозможно, и с остервенением рвались к финишу.

Первым коснулся сигнального круга дракон.

— Да! — я все-таки завизжала, — наши победили! Ты видел? Видел?!

В порыве бешенного восторга я обернулась к Саймону и нарвалась на тот самый, странный пронзительный взгляд, который пробирал насквозь.

Глава 8.4

Паника. Это, пожалуй, самое верное слово, характеризующее мое состояние в тот момент. Внезапная, лютая паника, которая скрутила так, что вкусное сочное яблоко колом встало поперек горла, не давая вздохнуть. Я закашлялась, до слез, а Сай невозмутимо постучал меня ладонью между лопаток.

Делать вид, что ничего не произошло, или что я не заметила этого пламенного взгляда, было уже поздно

— Почему ты на меня так смотришь?

Саймон не посчитал нужным ответить на этот вопрос. Только неопределенно повел плечами и снова уставился на спортсменов.

— Нет уж, поговори со мной! — я ухватила его за локоть, пытаясь развернуть к себе, но тут же отдернула руку, потому что тряхнуло и щелкнуло, — проклятая электростатика.

Парень тем временем задумчиво почесал кончик носа, хмыкнул, но так и не обернулся ко мне.

— Не надо меня игнорировать!

— Я не игнорирую. Я смотрю, как народ готовиться к следующему заплыву. И тебе советую, — все так же флегматично и совершенно невозмутимо.

Похоже, возмущалась здесь вообще только я. От этих взглядов, которыми он порой награждал, меня чуть ли не током било и перекручивало от пяток до макушки. Интуиция троила. То кричала, что надо держаться от него подальше, то с уверенностью заявляла, что все в порядке и этому странному взъерошенному парню можно доверять. Этот дисбаланс выматывал.

— Ну и не надо! Не очень-то и хотелось, — проворчала я и показала ему язык.

— Я все вижу.

— Ничего ты не видишь. Глаз на затылке у тебя нет.

Сай коротко кивнул куда-то вперед, и я, проследив за этим жестом, тихо охнула. Ибо, наконец, заметила, что сфера поменяла фокус и теперь вместо того, что происходит на арене, показывала нас самих. Меня — недовольную и нахохлившуюся, как воробей, и его – как всегда задумчиво спокойного, с таким выражением лица, будто он постиг вселенскую мудрость, но ему лень объяснять ее суть всяким бестолочам, вроде наивной Кейт Свитти.

Сказать мне было нечего, поэтому я еще раз показала язык. Теперь уже в открытую. В ответ Саймон показал мне кулак, и на этом наш прекрасный и крайне содержаный диалог завершился. Зато внизу начался второй этап заплыва, и я снова болела за наших. Да так активно и самозабвенно, что спустя десять минут, сорвала голос и все оставшееся время хрипела, как старая портовая продавщица.

К концу соревнований мы справились со всей едой. И когда народ внизу перестал галдеть и вереницами потянулся к выходу, мы тоже начали собираться. Саймон надел свое мешковатое, затертое пальто, я собрала весь мусор в один внушительный куль, после чего мы отправились обратно к порталу, а спустя пару минут уже выбирались из кустов где-то рядом с заброшенной башней.

На улице вечерело. Время на соревнованиях пролетело так быстро, что я даже не заметила. Несмотря на некоторый странности, и тревогу, поднимающуюся от его странных взглядов, с Саймоном было интересно. Он не травил анекдоты или случаи из своей залихватской жизни, но зато знал так много, что я слушала его, открыв рот. Кажется, за этот день про историю академии я узнала больше, чем за все время занятий у профессора Вернидуба. Начитанность и осведомленность Сая по истине восхищали. Он рассказал о том, как зародилась традиция проведения ежегодных соревнований, о других академиях и их особенностях. Даже о скрытых портальных переходах между государствами и то вскользь упомянул.

Я млела. У меня обнаружилась внезапная слабость к умным парням, которые могут не только мышцами играть, но и интересно разговаривать. К тому же с ним было очень спокойно. А еще у него потрясающее пальто, в котором можно спрятать уйму всего вкусного…

В общем, топая по тихой, безлюдной дорожке, я пришла к выводу, что сегодня был, пожалуй, один из лучших моих дней в этом мире.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась, когда добрались до развилки. Дальше ему было прямо в главный корпус, а мне налево.

— За что? — спросил он, будто не понимая.

— За то, что сделал мой день не таким унылым как обычно. Ты очень…очень…интересный.

Боги, какой же я тормоз. В голове вроде все так складно звучало, а в слух получилась полнейшая белиберда. Впрочем, Саймон этого не заметил.

— Ты тоже ничего.

Просто гений комплиментов, но мне все равно было очень приятно, и я даже ощутила внезапную, совершенно неуместную потребность поцеловать его напоследок. Хотя бы в щеку. Но сдержалась. Это ведь не свидание было, а приятельские посиделки. Так что никаких поцелуев.

— Пока, Свитти, — произнес Саймон, при этом глядя не на меня, а куда-то на небо, где не темнеющем бархате едва пробивались первые звезды.

— Пока.

Он заправил руки в карманы и побрел прочь, задумчиво пиная перед собой небольшой камушек, а я растерянно смотрела ему вслед. Странный он все-таки. Не камушек. А парень, с пронзительной зеленью глаз.

Мою тишину очень быстро сломали:

— Кейт! — из-за поворота выскочили румяные, возбужденные девчонки, и со всех ног бросились ко мне, — погоди!

Я никуда и не торопилась, поэтому стояла на месте, наблюдая за их бурным приближением.

— Ты прости нас