— Слишком много вопросов, босс. Нет, не здесь. Это было давно, семь лет назад. У меня много таких бывших ревнивцев, как и их женщин-завистниц. Карма у красивых женщин такая, что поделать. Кстати, ухажера моего, бывший потом убил. Он в Белграде главой мафии был, я когда встречалась с ним, об этом не знала. Как узнала — рассталась, и началось. У него крыша поехала, когда я его бросила. Так что будь осторожен, Драгон, — я все еще держу ее за подбородок, и теперь она с откровенным вызовом смотрит в мои глаза. — Не влюбись в меня. Это смертельно опасно.

Как горячо звучит, крошка. Возбуждает и будоражит так, что если еще шаг ко мне сделаешь, почувствуешь, как у меня член стоит.

— Обожаю игры со смертью, — бросая долгий взгляд на губы Эльзы, на одном выдохе шепчу я. И вновь возвращаюсь к деловому тону: — И как его звали?

— Неважно.

— В какой больнице ты лечилась? В какую больницу тебя забрали, когда это произошло?

— Я не знаю, не помню…, — теряется девушка, опуская взор.

— Как его все-таки звали?

— Лукас, — ее глаза бегают из стороны в сторону, а вена на шее хаотично пульсирует. Только что имя придумала?

— Как быстро приехала скорая? Как звали массажистку? Что за кислота это была? Что написали в заключении?

— Я не помню! Хватит, перестань!

— Или ты лжешь? — цокая языком, ловлю ее на растерянности я.

— Можешь проверить! — она вдруг всхлипывает, норовя закрыть руками лицо, но я обхватываю его своими ладонями. Глаза Эльзы блестят от накопившихся за их гладью, слез. По венам течет адреналин, когда я осознаю, что только что подергал мотылька за крылышки. Ее броня дала трещину, и это а*уеть, как красиво. Чистый кайф, для такого безумца, как я. — Белград, семь лет назад. Больница номер пять, второе февраля. Позвони им, они с удовольствием расскажут тебе подробности! — она едва сдерживает слезы, и я знаю, что она не хочет предстать передо мной слабой.

Когда женщина предстает слабой перед мужчиной, она начинает испытывать к нему чувства. И Эльза об этом знает. Это правило с точностью работает и в обратную сторону. Но меня она едва ли когда-то увидит в таком положении.

— Я просто не хотела о этом вспоминать, — ее голос срывается. Эльза закрывает глаза, беззвучные слезы мощными струйками стекают по ее побелевшим щекам.

— Хорошо, девочка. Тише. Ты очень сильная, — хвалю ее с нежностью, вытирая соленые ручьи боли. Теперь она пахнет карамелью с двойной порцией соли. — Ты в безопасности. С тобой ничего подобного не случится, пока ты работаешь на меня. Я обещаю. Это очень важно Эльза: ты должна доверять мне. Целиком и полностью. Верить, чтобы ни случилось. И слушать только меня. Делать, как я скажу. Тогда с тобой все будет хорошо. Я помогу тебе, когда придет время. Я не дам в обиду свою девочку. Я буду оберегать тебя.

— Твою девочку? Что ты такое говоришь?

— Вы все мои девочки, Эльза, — усмехаюсь я.

— Кто ты такой, Драгон? Что ты задумал? Какая такая опасность может меня ждать в работе с клиентами или на конференции? — всем телом напрягается Эльза.

— Никакой опасности, Эльза. До тех пор, пока ты верна мне. Пока ты работаешь на меня. На моей стороне поле тебе ничего не угрожает. Просто делай все так, как я тебе скажу, — наши губы разделяют атомы, бесконечные миллиметры. Я знаю, что не могу позволить себе поцеловать ее, но впервые за долгое время, я искренне хочу съесть женщину.

Подобное чувство вызывала только жена, и это чертовски странно. Я борюсь между желанием заблокировать ощущение и поддаться искушению. Но сегодня между нами останется бесконечность длинной в три миллиметра. Но я не могу перейти черту, даже просто для того, чтобы трахнуть ее, удовлетворить себя и потешить эго.

Она для Леонеля.

Она не сможет очаровать его, если станет зависима от меня.

Глава 9

Эльза

— Если речь идет об опасности, то как насчет оружия? — закусив губу, с вызовом выдыхаю у губ Дракона. Внизу живота разливается и пульсирует горячая магма. Его запах кружит мне голову…он пахнет лесом, этой дурманящей свежестью по утрам и дымом от костра. Огнем и влажными деревьями.

— До тех пор, пока в твоей сумочке есть орешки и наручники, оружие тебе не пригодится, — парирует мужчина. Этот мужчина — идеальный микс холодности и обжигающего сарказма.

— Наручники сломались, а орешки…не у всех на них аллергия. У тебя нет. Значит, бессмысленно передавать тебе их через рот, — низким голосом воркую я, ощущая, как от Драгона исходят флюиды самца на охоте.

Мы возбуждены. Оба. Но проверять я не буду.

— Ты права, на орехи аллергии нет. Но я оценил тогда твои зубки и хитрость. Ты лиса, не иначе. В животном мире, Эльза, правила просты. Древние инстинкты заставляют нас защищаться по принципу: «Бей, замри, беги». Если я скажу замереть, ты замрешь. Если отдам приказ стрелять, ты выстрелишь, — медленно проговаривая каждое слово, шепчет Драгон. — Если прикажу бежать, ты побежишь. Если прыгнуть, что ты сделаешь?

— После тебя, — выдыхаю я, прекрасно понимая, что он просто испытывает меня. — Я буду выполнять твои приказы до тех пор, пока ты мне платишь, и пока я не получу то, что мне нужно. После конференции мы пересмотрим наше сотрудничество.

На мгновение, мне кажется, что Драгон вот-вот склонит голову еще на пару сантиметров и укусит мои губы. Жадно поцелует, втягивая их в свой рот. Боже, я давно не намокала от одной лишь мысли о поцелуе, но сейчас, происходит именно это. И это ломает все внутри меня, потому что…это неправильно.

Я сама тянусь к нему, поднимая взгляд на Драгона. И я прыгаю в глубину его глаз, не дождавшись приказа. Дыхание схватывает. Вот так, без страховки…

Прошу, поцелуй меня. Мне так нужно тебя почувствовать. Не понимаю, почему. Кажется, это все изменит. Словно какой-то пазл может вдруг встать на место.

— Мне нужно идти, — Драгон отдаляется, отпуская меня. Лицо его не выражает эмоций, словно три секунды назад он жадно не дышал в мой приоткрытый рот. — Проблемы с банком, обслуживающим компанию и все счета.

И он просто сбегает, оставляя меня одну в примерочной. С затвердевшими сосками и мокрыми трусами, к которым, черт возьми, хочется прикоснуться прямо сейчас.

Моя грудь поднимается и опадает в рваном ритме, во рту невообразимо сухо. Я не понимаю, что черт возьми, происходит, между нами.

И с каких пор, я испытываю что-либо к мужчине?

* * *

Без сил лежу на своей королевской кровати, расправив в стороны руки, словно крылья. Все тело приятно ломит от усталости, мозг переваривает события сегодняшнего дня. Волна стыда и отчаяния накрывает меня с головы до ног, и я жду, когда она уйдет также быстро, как нахлынула.

Поднимаю ладонь, разглядывая букву «К» на кисти. Когда я начинаю думать обо всем, что наполняет дни мое, мне действительно становится стыдно. Как я могу шляться по брендовым бутикам и светским мероприятиям, вести иллюзию шикарной жизни в то время, как скрытая и настоящая реальность преисполнена страхом и ужасом? Имею ли я право улыбаться, если не знаю, что будет завтра с моим ребенком?

Конан. Наш маленький волчонок, затерявшийся в том самом лесу, который стал нашим домом. Но «потерянный» — неправильное слово. Украденный, присвоенный, обреченный на жизнь без всей той опоры и любви, которую мы так хотели отдать ему с Джеймсом и дарили каждый день. Первый год его жизни.

Мой сильный мальчик, я клянусь своим сердцем, что я сделаю все, чтобы найти тебя и снова быть с тобой. А если будет поздно,