Шрифт:
Закладка:
Черт, черт, черт!
– Мне нужна твоя магическая сила: вся, до последней капли. – Я мысленно тянусь к внутреннему колодцу, который должна наполнить энергия. Не уверена, что получится, сомневаюсь, что в груди у меня есть такой колодец, однако надеюсь.
– Давай! – Морган выполняет мою просьбу.
По венам растекается энергия, такая сильная и пьянящая, что в глазах темнеет. Колодец в груди углубляется настолько, что я боюсь в нем утонуть.
Поднимаю руку, и воздух отвечает на зов, не успеваю я полностью осознать, о чем прошу. Ветер несется выполнять волю Стихийницы – отбрасывает Охотников на несколько футов[7] и валит на пол.
За спиной у меня Морган барабанит в дверь номера Элис, но я едва слышу, потому что вслед за дуновениями ветра тянусь к легким каждого из Охотников.
И сдавливаю легкие до тех пор, пока противники не падают штабелем, потеряв сознание.
Дверь распахивается и резко захлопывается.
– А это кто, черт подери?! – К нам подходит Элис, переодевшаяся в пижамные штаны и серую футболку. Я вдруг понимаю, что она ненамного старше меня. Ей лет девятнадцать, максимум двадцать.
– Охотники, – отвечаю я, тяжело дыша. Кровавая магия стремительно улетучивается. Резко потеряв контакт со стихиями, я чувствую головокружение и тошноту. Я ведь надеялась, что энергия Морган стабилизирует мою, а то, что многократно усилит, не подозревала. Кто-нибудь уже пробовал подобное? Кровавые Ведьмы знают, каким образом они на нас действуют? А Старейшины в курсе?
– Они мертвы? – чуть не плача, спрашивает Морган.
– Нет! – Тянусь к ее руке. – Не мертвы.
– И что теперь делать? – не унимается Морган. – Не бросать же их в коридоре?
Я смотрю то на распростертые тела, то на номер Элис. В итоге останавливаю взгляд на девушке, которую должна завербовать.
– Не смотри на меня так, – просит она и пятится. – Не желаю складировать Охотников у себя в номере. Не собираюсь в этом участвовать.
– Ты уже участвуешь.
Лежащие в отключке Охотники – совсем рядом. Я подхожу к ним, хватаю Райли за лодыжки и волочу по коридору.
– Пожалуйста, скажи, что в твоих огромных кофрах есть свободное место.
Телефон гудит от эсэмэсок, он вибрирует где-то у бедер, пробуждая от сна. Проснувшись полностью, я обнаруживаю себя в объятиях Морган, но все равно мерзну.
Тело болит после схватки с Элис. Кажется, несколько недель минуло с тех пор, как ее пальцы стискивали горло, а на деле прошло меньше суток. Меньше суток, а так много изменилось.
Тянусь за сотовым. Он снова гудит, и я разблокирую экран.
Дж. Г. Как все прошло?
Дж. Г. Вампиршу завербовали?
Дж. Г. Ханна, ответь же! Я умираю от волнения! Вы в порядке? Вы еще в отеле?
Дж. Г. Вы с Морган повеселились?
Эсэмэски Джеммы вызывают улыбку, и я смотрю на Морган, мирно спящую рядом. Вчерашний вечер – не романтические каникулы в отеле, на которые намекает Джемма, но так мы провели ночь впервые. Я слушаю тихое дыхание Морган, а утреннее солнце подсвечивает россыпь веснушек на лице девушки. Хочется дотянуться и очертить каждую, провести пальцем по пухлым губам, но я борюсь с соблазном.
Вместо этого пишу Джемме, стараясь игнорировать злость и чувство вины, дуэтом стучащие в ребра.
Х. У. Вампиршу?
Джемма отвечает быстро.
Дж. Г. Нужно же было дать ей кодовое имя.
Дж. Г. И не думай, что я пропустила легкий перевод стрелок. Можно считать, что вы классно повеселились в Нью-Йорке?
Х. У. Не совсем. Потом расскажу.
Наше нью-йоркское веселье закончилось на шоу Элис. До сих пор не верится, что Охотники отравили Сару. Они едва не отравили нас с Морган, и что бы кто ни говорил, виновата именно я.
Я выложила фотки, которые привели Райли прямиком к нам. И если бы я целиком и полностью не полагалась на помощь Морган, то могла бы остановить Охотников быстрее и спасти дар Сары.
Не представляю, как объяснить все это маме.
Новая тревога заставляет выскользнуть из постели. Нужно вернуться домой, пока Арчер или Сара не позвонили маме, и она не свихнулась от тревоги из-за того, что дочь попала в переделку. Для Морган я оставляю на столе записку с просьбой не беспокоиться и пытаюсь использовать воздушную магию, чтобы проверить, не проснулись ли ее родители. Вчерашней легкости как не бывало: когда начинают дрожать руки, я бросаю попытки. От досады хочется кричать и, едва сев в минивэн, я отправляю эсэмэску Кэлу: не согласится ли он сегодня со мной встретиться?
Больше не могу справляться с этим в одиночку. Только бы не подвести кого-то еще так, как я подвела Сару!
Сразу Кэл не отвечает, и я еду домой. Мама ждет меня только после обеда, поэтому я скрещиваю пальцы, чтобы она еще спала. Если повезет, проскользну в дом, быстренько сполоснусь под душем и отправлюсь на встречу с Кэлом (а он даст о себе знать) до того, как она проснется.
Щелкает замок, я аккуратно открываю дверь и…
– Ханна?
Черт!
– Привет! – Стараюсь говорить бодро, но, боюсь, что получается не очень.
Мама выходит из кухни с чашкой кофе в руках. Она еще в красной клетчатой пижаме и в серых тапочках.
– Что-то ты рано, – беззаботно отвечает она и поглядывает в окно гостиной. – Чья это машина? Где Сара?
– Хм… – Я тоже смотрю в окно и уже не в первый раз мечтаю научиться гладко врать. Но пока я лгать не умею, а мама недаром со студентами работает и ложь чует моментально, поэтому, вздохнув, выбираю правду. – Возникли небольшие сложности.
– Сложности? – эхом повторяет родительница и с серьезным видом вскидывает брови. – Объяснить не хочешь?
Под ее пристальным взглядом я неловко переступаю с ноги на ногу и крепко сжимаю в руке ключ от входной двери.
– Не очень.
Мама «включает» фирменный свирепый взор, под прицел которого я не попадала с тех пор, как умер папа.
– Садись, – велит она, показывая на продавленный диван, который оставили арендодатели. – Объясняй.
И я объясняю. Старательно сглаживаю углы, но трудновато смягчить значимость того, что девушка из нашего ковена потеряла дар, а Охотники намерены распространять препарат по воздуху и поголовно истребить ведьм и ведьмаков Северной Америки.
