Дайана завозилась, чуть сморщила лоб. Свет прошёл сквозь неплотно задёрнутый полог, тронул ресницы. Дайана хлопнула по кровати рукой, перевернулась на спину – и окончательно проснулась.

Какое-то время она просто лежала, глядя вверх. Осоловелые глаза медленно ворочались в глазницах; тело, налитое свинцовой тяжестью, настойчиво просило полежать ещё. Но зрение понемногу восстанавливало чёткость, голова прояснялась, а воспоминания – множились…

Не опуская взгляда, Дайана приподнялась на локтях и села, скрестив ноги на мятом одеяле: подбородок задран вверх, на лице – слегка озадаченное выражение. Там, над её головой, висело изображение солнца. Его вырезали на верхней части кровати, что держалась на четырёх столбиках, и теперь оно сурово взирало на Дайану сверху: неровное, будто детский рисунок, большеглазое, с неулыбчивым ртом и крупными завитушками лучей по круглому лику.

Настоящее солнце тоже было здесь: лилось из приоткрытых занавесок, пугливыми зайчиками прыгало по коленям… А ведь ещё вчера она думала, что больше никогда его не увидит.

Дайану пробил внезапный озноб. Она заозиралась на постели, торопливо подняла пахнущую плесенью подушку и схватила лежащий под ней серебряный крест. Стиснула так, что, казалось, рельеф накрепко впечатался в мягкую ладонь.

Дайана спала без сновидений, но пережитый ужас вновь напомнил о себе, заставляя цепляться за серебро с такой силой, будто в двух шагах, за бархатным от пыли пологом, стоит алчный, жаждущий крови Аббат.

Но ведь ей помог не только крест.

Дайану передёрнуло: она вспомнила и Силу. Дар, что словно стиснутая до предела пружина, вдруг освободился от гнёта и вырвался наружу, сметая все преграды на своём пути… Какая-то часть её пользовалась им легко, свободно, почти неосознанно, другая же – страшилась и протестовала. Не она – кто-то чуждый и беспредельно злой, хотел обратить мир в хаос, перемешать, столкнуть и уничтожить всё под и над землёй…

Но этот мир тоже чужд. Он никогда не станет любимым. И она здесь – ненужная и чужая.

Вспомнились переливы радуги под ногами. Острые зазубрины разбитых стёкол. Лица, одинаковые от паники; клюквенно-алые пятна крови на мостовой… Мертвец.

Крест вдавился в руку до обжигающей боли. Дайана тихо застонала сквозь зубы.

Как же яростно хотелось спустить Силу, этого страшного, дикого зверя, с поводка!.. Как же хотелось освободить и наконец познать свою истинную сущность! Чтобы вокруг летало крошево, искрилось и вилось ведьмино пламя! Какое ей дело до людей, их жалких жизней и беспомощных пред колдовской бурей домишек?! Только поднажми, выпусти, отпусти!..

Лицо Хэтти под моросящим дождём. Тонкие, словно паутинка, волосы. Глаза, полные мольбы.

«Ты не убийца».

– Я… не убийца, – повторила Дайана, выдавливая ранящие горло слова, зажмурилась. – Я – не они!

Перед мысленным взором появился барон Ридделл: в руках – «Книга Джеймса», в глазах – враждебная холодность, разочарование… Его сменил сереброволосый Лерой, с улыбкой, что резала кинжалом. А следом наползла чернота – будто капнули в воду густые чернила – и в ней зародились крылатые фигуры: белые, как посмертный слепок, лица, тёмные, без намёка на зрачок, глаза…

«Я – не вы».

Образы исчезли во вспышке дневного света, быстрой болью отдались в переносице. И перед глазами заново встала беспросветная темнота. Никаких видений.

Дайана медленно открыла веки, перевела дыхание. Пульс понемногу замедлял бег. «Её не найдут, её не получат, она никогда не станет такой, как они!» – твёрдо сказал внутренний голос, и Дайана согласно кивнула, сурово сведя брови на упрямом лице.

Вот только…

Ушедшее было беспокойство опять вернулось. Брови нахмурились сильнее. Дайана отложила крест, свесила ноги с кровати и по новой задумалась.

Проводник.

Желание, что неосознанно слетело с губ во время упадка Силы и было услышано. Вампир, который казался чуточку не таким, как другие. Со странным взглядом и странными словами. Опасный несмотря ни на что. Как бишь его… Дориан Дрейк? Двуликий?..

Дайана помнила, как торопилась за ним по лабиринтам нижнего мира, поднималась вверх и едва ли не бежала по городу, сворачивая то туда, то сюда. А затем оказалась приведённой в дом.

Удивительно, однако, даже на первый взгляд он не казался крохотной каморкой по сравнению с Хокклоу. Его фасад высился над ней, словно каменная башня, почти без просветов увитая плющом, а внутренние коридоры, уходящие вдаль, несомненно, скрывали свои секретные ходы и комнаты. Дайана поймала себя на мысли, что ей действительно интересно, что же скрывается там, куда она ещё не успела заглянуть.

Вчера, всем телом чувствуя мертвящую усталость, Дайана ввалилась в первую комнату, оказавшуюся на пути. Как попало кинула свои вещи, залезла на кровать морёного дуба, не обращая внимания на пыльную, с лёгким душком плесени, перину, – и почти мгновенно провалилась в сон. Тогда ей было некогда всё разглядывать, зато сегодня…

Дайана спустилась с кровати. Забирая ногами пыль, подошла к испускавшему свет окну. Тронула занавески, оставив на них след своей ладони. Они оказались двусторонними, сшитыми невероятно искусно: с одной стороны – густо-синий цвет, с другой – оттенок спелой вишни. Покрепче ухватив ткань, Дайана одним движением полностью открыла окно.

Её обдало волной золотистого света. Солнце, будто яблочный сидр, тут же залило комнату до потолка. Дайана прильнула к стеклу, чуть не касаясь его носом, и заглянула в сад. Прямо под её окном, далеко внизу, располагалась некая конструкция из стекла и металла, похожая на прозрачную, продолговатую комнатку. Местами стеклянные части были выбиты, местами остался один каркас. Внутри виднелась чахлая растительность, вроде той, что заполняла весь неухоженный сад: вялый розовый куст здесь, слабое деревце – там… Зато чуть в отдалении возвышался могучий ствол раскидистого дуба, весь испещрённый рытвинами, как старческое лицо. Его листья то и дело разбойно срывал ветер.

Дайана отвернулась от окна, встав к нему спиной. Взгляд прошёлся по комнате, притормозил на стенах, где в рамках висели некие гравюры. Дайана неуверенно шагнула к ближайшей из них, аккуратно смахнула рукой наслоение пыли.

– Королева Вероника… – прочитала она, прищурясь на чёрно-белое изображение величественной женщины, что сидела среди гордых, осанистых мужей. С растущим интересом прошла дальше.

Палец провёл по пыли длинную черту, растушевал её как следует, размазал. Вторая рамка хранила в себе полноцветный портрет огненно-рыжего человека с пышными, словно лисий хвост, усами и воинственным видом. Внизу, в левом уголке, стояла занимательная приписка: «Фрэнклин Дрейк, Пират Её Величества».

«Пират!»

Покачав головой, Дайана смелее двинулась дальше. Обнаружила рисунок по дереву: корабль среди барашков волн, с огромной мачтой и надписью – «Золотой олень». Удивилась карте звёздного неба, что была вышита на