Шрифт:
Закладка:
— Привет, Костя, — здороваюсь с ним. — Что интересного показывают?
Малыш оживлённо оглядывается на меня и тычет пальцем в сторону взрослого на батуте:
— Там дядя Вася прыгает! Он весёлый.
Я без особого интереса всматриваюсь в «весёлого дядю Васю» и вдруг понимаю, что это — Боярка. Босс-шутник, который поддразнивал в коридоре гранитного Короленко, обзывая его Королем во Дворце.
— Ничего себе… — бормочу ошарашенно под нос. — Неожиданно.
— Ничего особенного, — отвечает мне кто-то рядом. — Наш Василий любит подурачиться.
Всё это говорит ещё один босс, невесть как затесавшийся среди детей на пару с Бояркой. Я знаю его. Это скучающий блондин, который заступился за меня перед Горынычем неделю назад в баре-ресторане и подтвердил, что Вадим меня подставил.
Он машет рукой валяющему дурака Боярке.
А пока тот сворачивает свою развлекательную деятельность, блондин решает вдруг представиться мне официально и протягивает руку:
— Тимур Лебеда. Очень приятно.
В его исполнении фраза звучит слишком нарочито и как-то насмешливо. Я ловлю себя на мысли, что и этот тип, кажется, тоже изрядный любитель подурачиться. Они с Бояркой прямо два сапога пара.
Последний подходит через несколько секунд.
— Кого я вижу, — уже издалека широко ухмыляется Василий. — Катенька-Катюша, официанточка с чудесными пончиками! Иди же ко мне, моя прелесть!
К моему большому смущению, он безо всяких на то оснований раскидывает руки, стискивает меня в объятиях и приподнимает над полом. Как будто мы с ним влюбленные или близкие родственники, встретившиеся после долгой разлуки.
— Смотри, Царевич тебе руки оторвёт, — комментирует с ехидной усмешкой блондин.
— Не оторвёт, — беспечно подмигивает мне Боярка. — Он слишком ценит мои руки за то, что они стряпают для его ресторанного комплекса шикарные рекламные статейки! Прям огонь. Ну что, Катюша, повеселимся? Тут отличный батут.
Я качаю головой и уклончиво отказываюсь:
— У меня работа. Присматривать за Костей.
— А, так ты его няня теперь! Так ещё лучше, — радуется Боярка и с энтузиазмом обращается к мальчику: — Ну-ка, Константин, мой юный друг, скажи старому доброму дяде Васе, что ты хочешь попрыгать во-о-он на том батуте! Только не один, а со мной и Катюшей, ага? Ведь хочешь? Скажи мне, да или да?
Он так дурашливо подначивает ребенка, что тот, естественно, расплывается в улыбке и послушно кивает:
— Да!
— Что и требовалось доказать.
Не теряя времени, он берет Костю за руку, а меня приобнимает за талию и непринужденно тянет нас всех в сторону игрового комплекса. Невольно я улыбаюсь. Боярка — потрясающе обаятелен в своей шутливой манере поведения. Уверена, женщины от него без ума.
Но добраться до батута мы не успеваем.
— Бояров! — резкий окрик, как хлыст, бьёт по ушам.
Оглядываются все, даже дети и бармен в наряде клоуна. На пороге стоит мой босс и смотрит так тяжело, что взглядом асфальт укатывать можно. Когда он только успел спуститься из кабинета?
Блондин тихо хмыкает:
— Я же говорил.
Боярка быстро отдергивает от меня руки и поднимает их ладонями вверх. Физиономия при этом у него невообразимо невинная и плутоватая. Прямо как у шулера.
— Подойди на пару слов, — ровно произносит Царевичев. — Лебеда, ты тоже.
Мужчины вместе выходят из зала, а я в задумчивости прикусываю губу. Неужели это действительно… ревность?
— Катерина! — голос управляющего в трубке кажется мне немного натянутым, как будто Горыныч нервничает или не уверен в себе. И это странно.
— Да, Олег Данилович.
— Ты в эти выходные на ночную смену собираешься?
Вопрос на сто баллов.
Каждое утро возле моего подъезда появляется охранник на служебной машине, отвозит Настюшу в садик, а меня — во «Дворец». И целый день я провожу только вместе с маленьким Костей. Мы играем в детском зале, читаем книжки и рисуем, а на детской площадке в парке гуляем только в компании чрезвычайно бдительной троицы парней из охранного агентства Артура Короленко.
Няней я работаю по будням на полставки, хотя невероятно высокая зарплата, по-моему, никак не соответствует этому понятию. Дома у Царевичевых за мальчиком ухаживает вторая няня, пожилая, но по какой-то причине мой босс не желает оставлять сына под ее присмотром, пока находится на работе.
Его доверие мне приятно… Но, с другой стороны, неизъяснимо расстраивает ощущение, что после загадочного звонка от блондинки между мной и Царевичевым словно стена выросла. Он ходит мрачный, смотрит зверем. А при этом всю неделю фактически игнорирует меня.
В итоге я пытаюсь радоваться строго служебным границам общения, но получается так себе. Обманывать саму себя — обычно бесполезное занятие.
После моей внезапной смены деятельности управляющий никак не проявлял себя, а в эту субботу вдруг решил позвонить. Причем именно тогда, когда я начала думать, что с нынешней зарплатой можно наконец отказаться от ночных смен по выходным.
— Ну так что, Катерина? — напоминает Горыныч, когда пауза затягивается.
— Не планирую, Олег Данилович, — осторожно отвечаю я.
Ночная работа напрягает меня гораздо больше, чем дневная. По выходным в ресторанном комплексе работает ночной клуб, а это всегда означает прорву нетрезвых клиентов, утомительное море чужого веселья и гудящие от непрерывной беготни в толпе ноги.
— Слушай, у нас сегодня сразу две официантки, как назло, приболели. Одна с температурой свалилась, а другая ногу подвернула, ходить не может. Катерин, выручай, а?
— Ну…
— Давай так. Ты сегодня выходишь на одну смену, а расчет будет, как за две.
— Олег Данилович…
— Три, Катерина, — перебивает Горыныч, и я понимаю, что у него действительно аврал. — Расчет как за три и можешь все чаевые оставить себе без процента бармену.
Расчет за три смены — это аренда нашего жилья за один месяц. Серьезный довод. Так что привычка к постоянной экономии не позволяет мне его проигнорировать. Мало ли, что ждёт впереди, а мне надо о Насте заботиться. Тем более, всего одну смену отработать, ерунда вообще.
— Ладно, я подменю девчонок.
— Не вздумай опоздать, — по обыкновению «любезно» прощается Горыныч и бросает трубку.
Моя ночная смена начинается в полночь.
Басы из колонок отбивают гулкие ритмы популярных треков. Пахнет дорогими женскими духами, дымом и закусками к расслабляющим напиткам. Привычно лавирую с подносом между веселящимися клиентами и ловко уклоняюсь от самых буйных. Танцпол вообще обхожу стороной по дуге — там безумствует людское месиво с хаотичными взмахами множества рук.
