В попытке отогнать лишние в данный момент мысли – рядом стояла проблема гораздо большая, чем пытавшиеся вернуть былое величие Первородные —, валакх мотнул головой и нахмурился. Предстояло играть с огнём: в отличие от большинства имперцев, считавших Геенну варварами, он знал, что этой стране действительно понадобится неделя или около того.

Единственным, что спасало другие государственные образования, был возраст Иблиса, успевшего на своём веку завоевать столько всего, что величайшим тиранам Эрейи и не снилось. Наигравшись достаточно, в Третью Эпоху он предпочитал сидеть на своём троне, смотреть гладиаторские бои и лениво покачивать ногой.

Играть стоило аккуратно.

– Тебя ведь это ни к чему не обяжет. Заключите брак, подпишем на этой почве парочку соглашений, а потом ты уедешь домой к своим четырём девкам.

– Уважительнее к моим спутницам, во-первых. Во-вторых, не будь таким наивным,– Иблис поддел валакха когтем за кончик носа,– если я заключу с ней брак, она уедет в Геенну со мной.

– У меня отвратительное чувство, что есть ещё и «в-третьих».

– Да, и это то, что тебе не захотел говорить Азарет: вы ведь понятия не имеете, на что хотите подписать принцессу.

Ответом было молчание такое же, какое возникало, когда родитель отчитывал ребёнка, прекрасно осознававшего свою вину и не смевшего возразить. Иблис, постучав чёрным когтем по перилам возле руки валакха, потребовал:

– Что ты знаешь о традициях и устоях моих земель?

– У вас их нет,– Айорг поднял взгляд на мужчину.– Вы ведь даже ни одну веру не исповедуете, о каких традициях может идти речь?

– Айорг, ты ведёшь себя, как упёртый баран. Прекрати биться в закрытые ворота – я не женюсь на вашей принцессе.

– Значит, жени на ней кого-то из своих людей!– воскликнул регент, тут же спохватываясь и чуть проседая в коленях, чтобы скрыться от пары взглядов, метнувшихся с первого этажа в их сторону. Продолжил он уже тише, но все ещё угрожающе.– Жени! Будто у тебя мало ходит неприкаянных.

– Назови мне хоть одну весомую причину, кроме каких-то эфемерных соглашений непойми о чём.

Попытавшись на пару мгновений отвлечься на львов, изображённых поддерживающими косяки оконных проёмов, Айорг немного подумал. В частности, думал о том, что сейчас находился в условиях таких же, как дурак, решивший потыкать палкой живого спящего льва и посмотреть, во что подобная авантюра выльется.

Втянув воздух сквозь зубы, регент на пару мгновений прикрыл лицо ладонью, но в конечном итоге сорвался, нетерпеливо взмахивая рукой:

– Потому что! Просто «потому что», ясно тебе? Так захотела левая пятка моей пятой по счёту дамы сердца.

Иблис усмехнулся, глянув на противоположную от них сторону, где принцессу упросила уйти в виду завершения мероприятия какая-то из придворных девушек. Постукивая когтями по перилам, властитель Геенны искоса глянул на валакха:

– А если одна из наших традиций – положить мою будущую жену под каждого из семидесяти двух высших чинов, ты тоже будешь согласен?

Дело явно начало принимать более позитивный оборот, отчего Айорг позволил себе лёгкую улыбку.

– Какие бы традиции у вас ни были, они не будут моей заботой.

– Хорошо,– помедлив немного, протянул ладонь Иблис.– Я на ней женюсь. Только что бы я ни делал до свадьбы, во время неё и после, не забывай – традиции огненных и их последствия тебя не касаются.

Айорг некоторое время смотрел на чужую руку, покрытую тонким, плотным слоем шёрстки, слегка лоснившейся на свету. Приятная к прикосновению она была, эта шёрстка, хотя валакх никогда и не понимал причин, по которым Князь ходил с одной конечностью, оголённой от человеческой внешности – Иблис не был любителем подобного позёрства.

Тот факт, что они знали друг друга достаточно долго, заставлял задуматься о возможном подвохе, таившемся в условиях, но принцессу необходимо было сдвинуть и занять чем-то, кроме Эрейи. Взвесив все «за» и «против», Айорг ответил на рукопожатие.

4.

Первый из Великих генералов или нет, а свой дом он все же любил больше – это Самаэль понял именно на похоронах. Сам себе не мог объяснить, почему именно на них, но смирился, и, как только появилась возможность, подобно недовольной змее уполз в своё логово. Он был почти уверен, что его пытался поймать, чтобы опять зудеть над ухом – теперь на тему должностей – Сонрэ, потом пытались обратить на себя внимание главы ведомств, но первый тави успешно проигнорировал всех, на всякий случай проверил уровень безопасности на поминках, должных начаться после сожжения тела, и с чистой совестью убыл.

По счастливому стечению обстоятельств первый среди Великих должен был заботиться о том, чтобы никто не вздумал ранить высшие чины, но при этом не обязан был, подобно военным старых времён, слоняться туда-сюда на приёме: назначал ответственного, в красках расписывал, что будет, если кто-то из важных людей империи и других государств вернётся хотя бы с царапиной, и уходил.

Если задумываться, к такому не сложно было привыкнуть. Самаэлю даже нравилось: он мог, в отличие от Эммериха с Каджаром и прочими, выполнить свою роль и удалиться в дом, где можно было стянуть с себя многочисленные одежды, оставить только домашние штаны с рубахой и тот самый халат, которому шёл уже не первый год, но который был любим столь нежною любовью, что рука не поднималась сделать ничего, кроме как порой подлатать начинавшие растрёпываться рукава. Этот халат был первой из двух причин, по которым Самаэль Гринд научился шить, но ни про первую, ни про вторую, он предпочитал не рассказывать никому.

Особняк был сравнительно небольшой – если сравнивать с дворцом и теми монстрами, которых себе выстраивали многие представители высшего света. У многих из них не повернулся бы язык назвать двухэтажную постройку, выполненную внутри целиком из дерева, особняком.

Облицованный камнем, он казался холодным и строгим точно так же, как и Джанмариа Гринд, прежде владевший этим местом. Полукруглое крыльцо окаймлялось столпами, в которых были высечены гравировки, изображавшие сюжеты из Тишура, являвшегося для каждого верующего главным постулатом в жизни. В юности Самаэлю, не верившему в божественность Первородных, и так до сих пор и не поверившему, было смешно проходить через это место. Юнцом у него возникало ощущение, что он нарушает какой-то неписаный запрет, проходя мимо столбов, все изображения на которых считал лишь забавной выдумкой народных умельцев. Его не смущало даже наличие Айорга, который, как ни поверни, был описан в Книге – описан в гораздо более худшем виде, чем тот, в котором валакх предпочитал ходить, но все же – и был участником почти всех событий, имевших место быть описанными на священных страницах.

Впрочем, именно Айорг заронил в него это неверие: на каждую легенду и сказание нынешний Владыка-регент фыркал и рассказывал, как было на самом деле. Обычно уровень пафоса и величия всех и каждого, описанных в Тишуре, резко падал.