Через четверть часа нетвердой походкой я волоклась вдоль канала, зная, что помощь рядом. Мне бы добрести. Улица, здания, серый камень под ногами, всплеск воды в канале распадаются на крупные фрагменты, пока я борюсь с отчужденностью. Мое сознание и состояние духа не сочетаются с пространством вокруг. Рассогласованность отнимает все силы.

Наконец, нужная дверь. Я нажимаю на кнопку звонка и почти падаю в руки чужака. Сильные мужские руки подхватывают.

– Что случилось? – голос тихий, драматичный, низкий.

– Не знаю. Спать хочу.

– Они рядом?

Киваю и в изнеможении закрываю глаза, доверяясь незнакомцу.

***

Ожидал встречу, гнался, чтобы быстрее увидеть. Максима, где ты? Несколько человек без суеты занимались сбором материалов. Биологических, химических, психологических. Фотографировали. Снимали отпечатки.

Ниршан стоял посреди номера и думал о том, что напугал ее. Прикоснулся к томику Гете на прикроватной тумбе. Он взял книгу, рассматривая. Пальцы Максимы трогали, листали эти потрепанные страницы. Корешок сносился, зеленый переплет выцвел. Чем он ей нравится? О чем напоминает?

В верхнем обрезке книжного блока зияла расщелина. Что-то толстое лежало в книге, маленькое, так как ничего наружу не торчало. Ниршан раскрыл ее. Внутри, как закладка, оказалась монета. Достал, с удивлением рассматривая. Надо же, какое совпадение. У него такая же. Он залез в карман пиджака и вынул свою. Теперь в ладони лежало два старинных кругляша идентичной чеканки и возраста. Точно существовала какая-то незримая связь между, на первый взгляд, несвязанными людьми. Сколько таких монет по свету бродит, но две оказались у него. Кривые, стертые, темные и поблекшие, они молчали и не раскрывали тайн прошлого. Как и девушка, что ускользнула от него.

– Дело приобретает серьезный оборот, – сообщил Велигор, вошедший в номер. – Гуй Ли настоял на участии.

– Вот ведь неймется, – только и произнес Ниршан, пряча монеты в карман.

Велигор озабоченно вздохнул.

– Предоставь доступ. К материалам, к тому, что удалось узнать. Дай общий вход в сеть. Что-нибудь нашли?

– Пока нет, – Ниршан кивнул на группу. – Пустили сканеров по городу, но, как ты сам понимаешь, там, где орден, глухо, и пространство не прощупывается. Закрытие полное.

– Зачем она им? Хотел бы я знать, – Велигор взял в руки книгу, осмотрел.

– Ты тоже сомневаешься, что она шептун?

Брюнет бросил на Ниршана полный скепсиса взгляд, говорящий, что он не верит в подобную чушь. Не было женщин-шептунов. С чем именно это связано, они не знали. Женщины с уникальными способностями встречались в человечестве всегда. Они ни в чем не уступали мужчинам. Ни в практиках, ни в уникальных достижениях, но шептунов среди них раньше не было.

– Мы все должны проверить, – ответил Велигор. – Ваша связь – слабость. Следующая ночь будет такой же. Рано или поздно поймаем.

Он сердито посмотрел на Ниршана.

– Далеко не уйдет.

На следующую ночь их ждал сюрприз. Связь была прервана, так же, как и за две недели до этого. Ниршан вырубался, но нигде не просыпался. Девушка в его теле тоже молчала. Они пробовали еще несколько ночей попасть в ее тело, но безрезультатно.

– А может быть, не поймаем, – сожалея, признал Велигор.

Ниршан тоже об этом думал. Что она делает? Как может заглушить подобное? Ведь связь оставалась, только в сознании возникал заслон. Подобно задвижке в водопроводной трубе, мешающей течь воде далее.

Он многое знал о течении Ци и сознании. Особенно женском. Когда-то, как и у большинства арктиков, у него был свой гарем. Свои таухуа. Прелестные девушки, потребность в иньской Ци и соблазн, особенно поначалу, все эти обстоятельства, непреодолимые для изголодавшегося по женской ласке мужчины. Он был как все, пока не появилась Летти.

Летиция Лацио, ледышка до кончиков пальцев. У итальянцев есть поговорка «Если итальянцу связать руки за спиной, он не сможет говорить». Но это сказано не о ней. Без преувеличения. Летти могла умирать от эмоций, внутренне разрываться на тысячу осколков, но вовне, во внешнем виде: в пульсе, сердцебиение, речи и взгляде ничего не отражалось. Никогда. Более сдержанной и скрытной женщины он не встречал. Летти открывалась только для своих. Для близких и тех, кого она любила. Он сразу почувствовал в ней мощнейшую иньскую Ци.

Она собиралась замуж. А когда узнала о планах Ниршана на нее, не раздумывая, отказала. Сказала, что ей не нужен тот, кто не умеет любить. Не умеет чувствовать, как люди. Арктики не поддаются иррациональным порывам, слишком давно живут, чтобы не руководствоваться логикой. Бешенство и вызов, до сжигающего в венах желания, Ниршан вполне испытал. В любви и на войне все средства хороши. Тот, кто так сказал, был круглым идиотом. Он получил Летти. Она стала его таухуа. Но цена оказалась высокой.

Впервые за много лет он столкнулся с девушкой, что вызывала в нем похожие эмоции. Он искал ее, хотел убедиться, что не обманывается. Ниршан чувствовал – нужна всего одна встреча, чтобы понять главное. Ведь тогда в клубе она спешно ушла. А он настолько расслабился, размяк, был доволен всем, что упустил. Теперь, когда единственная возможность заблокирована – как найти, как сказать, что он не враг? Хотя, пожалуй, и другом не назовешь. Интересы его далеко не светские и не приличные, а какие-то двусмысленные. К сожалению, с их последней встречи все довольно сильно запуталось.

***

Гром разлетался над Римом, отзываясь нескорым буханьем, словно барабанщик на пригорке. То там, то сям басовитым раскатом обозначал себя. Ударял в небесный барабан. Скоро должен пролиться дождем. Громыхание распугивало жителей и туристов, заставляя набиваться в крошечные закусочные, кафе, рестораны. Самые беспечные остались под цветными тентами у зданий, остальные, как рыба в сетях, толпилась внутри.

Я смотрела на людей и грустила. Хорошо им, спокойно. Они живут своей жизнью, работают, любят, мечтают и не боятся засыпать. Мне же приходится каждую ночь два часа останавливать Ниршана и сдерживать себя. Будто вечное проклятие, от которого нет способа избавиться.

После случившегося пришлось рассказать все отцу Кириллу. Честно признаться, покаяться во всех деяниях, но легче не стало. Ведь бывает так, вроде все сделал, как сказали. Все выполнил, а не так. Не должна была я с ним спать, а что мне оставалось делать? Сказать ему, давай лучше обнимашками обойдемся? Я представляю, как мой добрый дядька изумился бы. Искренне пришел бы в неописуемый восторг. Теперь это не важно.

Мои путешествия почти закончились. В канун начала лета даже отец Кирилл проявил смирение, согласился, чему быть, того не миновать. Я не знаю, почему они решили, что я могу увидеть Мост Вечности. Я не вижу пространства. Я точно знаю за счет звучания моего голоса, что отражается от зданий и стен, какая есть вокруг реальность. Та, что человеческий глаз не видит. Могу улучшать материю. Но так любой может. Стоит от чистого сердца пожелать, правильными словами, в правильном месте и в правильный день. Я умею работать с сознанием. Любой афонец умеет. Но вот видеть реальность сквозь материю не могу. Ничего, кроме множества старинной архитектуры я так и не увидела за прошедшие месяцы.