Шрифт:
Закладка:
– Вот и дождались беды, – мрачно сказал Великанов.
– Не нагнетайте, Игорь Петрович, – Полина заметила, что он сегодня слишком уж депрессивный. Неужели его до такой степени встревожил этот выброс энергии? Так ведь ничего пока толком не известно. А может, это старость, наконец, добралась не только до его тела, но и до самой его сути? – Не нагнетайте. Уверена, не всё так плохо. Ну выброс какой-то, ну и что? Разберёмся, Игорь Петрович. У нас есть корректор в том районе?
– Ах да, – Великанов встрепенулся. – В Светинске проживает моя старинная приятельница, Золотухина Саяра Тимировна. Она сильный маг, но… сейчас отошла от дел. Я с ней уже связался. Пока будешь разбираться с ситуацией, у неё поживёшь. И ты давай там, поуважительней с ней, а то я ведь тебя знаю…
Полина фыркнула, но сочла разумным промолчать.
– Её адрес я тебе потом на телефон скину, – продолжал Великанов. – И вот ещё что… обнаружишь девианта, особо не лютуй, уяснила?
– Так точно! – Полина комично встала по стойке «смирно» и отдала честь.
– Всё ей хиханьки да хаханьки, – проворчал Игорь Петрович, но Полина, к огромному своему удовлетворению, всё же увидела, что лицо его посветлело, а на губах обозначилась лёгкая улыбка. Он совсем уж по-доброму поинтересовался: – Когда выезжаешь, сегодня или утром?
– Ну-у, не знаю, – Полина изобразила наигранную задумчивость. – Утром я собиралась по бутикам прошвырнуться. Потом салон красоты – ну не поеду же я без новой причёски? Потом фитнес…
– Тьфу-ты! – в сердцах воскликнул Игорь Петрович. – Ну и угораздило же нас выбрать такую ученицу!
Он отключил связь.
Полина вспомнила его брата Бориса. У того была любимая пословица: «Чего бы Бог ни делал – всё к лучшему». Непробиваемый оптимист. Интересно, как бы он сейчас отреагировал на это чрезвычайное происшествие в Светинске? Не верилось, что Борис Петрович мог бы произнести такую унылую фразу, которую сказал его брат: «Вот и дождались беды». Хотя кто знает, быть может, и в нём преклонные года поубавили бы оптимизма.
Полина вздохнула и закрыла ноутбук, а потом ответила на вопрос Игоря Петровича:
– Сегодня. Я поеду сегодня.
Её обуревала жажда действий, будто слова «чрезвычайное происшествие» активизировали насос, качающий адреналин. Ждать утра? Терпения не хватит.
Она подошла к столу, вынула из ящика лоскутную куклу.
– Приветик, Паскуда. Не в курсе, что там стряслось? – поднесла куклу к уху, как телефонную трубку. Через несколько секунд поморщилась, хмыкнула и швырнула Паскуду в стенку. – Ещё раз пошлёшь меня, говнюк, башку оторву!
В Москве спокойно и как-то умиротворённо падал снег, а тут, в подмосковном Светинске, была настоящая вьюга.
Такси остановилось возле пятиэтажного дома, в котором проживала Саяра Тимировна Золотухина. Полина выбралась из машины и произнесла с весёлыми нотками в голосе:
– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя; то, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя, – усмехнулась и добавила: – Круто!
Сколько она себя помнила, ей нравилась непогода. Гроза, ливень, вьюга странным образом вызывали у неё прилив энергии. Полина думала, что это из-за того, что она родилась во время сильной бури. Ну, нравилось ей так думать и всё тут, ведь в этом было нечто сказочное, таинственное, хотя и наивное.
Такси уехало, и Полина, сморгнув с ресниц налипшие снежинки, зашагала к подъезду.
Саяра Тимировна была женщиной пожилой, маленького росточка, но крепкой, коренастой – эдакий таёжный дубок. Её седые заплетённые в две косы волосы отливали серебром, а в узких якутских глазах играли лукавые искорки. Когда ехала в такси, Полина заглянула в интернет и выяснила: «Саяра» на якутском означало «лето», а «Тимир» – «железный». Железное Лето – странное сочетание, но красивое.
– Быстро же ты примчалась, – вместо приветствия сказала Саяра. Голос у неё был сильный, выразительный, с хрипотцой. – Ну, заходи, заходи, девчуля. Раздевайся, разувайся.
– Меня Полиной зовут.
– Знаю, чай, как тебя зовут, – ухмыльнулась якутка. – Великанов предупредил, что со мной нужно по уважительней?
– Предупредил, – ответила Полина, снимая полушубок. На основании нескольких фраз она определила эту женщину в категорию ироничных ворчунов. Сносная категория. Общий язык найти можно. – Не беспокойтесь, Саяра Тимировна, я ко всем хорошим людям с уважением.
– Ну-ну. И зови меня просто Саяра, девчуля. Ты проходи, проходи, не тушуйся.
Гостиная была не без экзотики: на стене, раскинув лапы, красовалась медвежья шкура, а рядом висел потёртый шаманский бубен, от которого так и веяло чем-то древним, загадочным. На другой стене, возле старинного массивного шкафа, висел огромный плакат к фильму «Человек с бульвара Капуцинов» с которого простодушно улыбался Андрей Миронов. В центре гостиной стоял круглый стол, над которым нависал огромный допотопный жёлтый абажур с бахромой по краям – такой Полина видела, пожалуй, только в кино.
– Миленько, – тихонько прокомментировала она.
– Видала, какая шкура? – с гордостью сказала Саяра. – Я сама медведя завалила! А он, между прочим, людоедом был. Шатун. Двоих охотников задрал, вот так-то!
– Боевой трофей, значит.
– Он самый, девчуля, он самый. Ну, ты давай, располагайся, а я сейчас на стол соберу. Ужинать будем. Кушала когда-нибудь маринованные рыбьи потроха?
– Ч… что?
Саяра как-то по-детски засмеялась, хлопнув в ладоши.
– Да шучу я, шучу!
С этими словами она отправилась на кухню.
Полина, облегчённо выдохнув, принялась рассматривать фотографии на полках. Давно её так ничего не изумляло: на одном из снимков Саяра была запечатлена с двумя женщинами – Полина без труда их узнала: Валентина Терешкова и Светлана Савицкая. Все трое улыбались и выглядели, как лучшие подруги. На следующей фотографии облачённая в камуфляжную военную форму якутка жала руку Фиделю Кастро. А вот она с Ким Чен Иром. С Далай-ламой. С императором Акихито. С Генри Киссинджером. С Гельмутом Колем. С Рэем Брэдбери. С Никитой Михалковым. А это кто? Какие-то мрачные типы в чёрных балахонах и с надвинутыми на глаза капюшонами. Полина удивилась: какой вообще смысл фотографироваться, если даже лиц не видно? На следующем снимке в красивой деревянной рамке якутка стояла с братьями Великановыми – лица у всех почему-то были серьёзные, даже суровые как у воинов перед боем.
Полина поймала себя на том, что стоит с открытым от удивления ртом. Подавив усмешку, пробормотала:
– Весёленькая у вас жизнь была, Саяра Тимировна.
– Я же сказала тебе, называй меня просто Саяра! – донёсся с кухни громкий возмущённый голос Якутки. – А в жизни по-разному было, и весело и грустно! Как у всех!
