Шрифт:
Закладка:
Она послушалась. Сверху, проступая сквозь туман, медленно опускалась ветвь. Лишенная листьев и, помимо темных полос, расчерченная прожилками золота. Двойственность, заключенная под белой корой. Ветвь замерла прямо у нее над головой, так близко, что Нив могла дотянуться рукой до того, что на ней росло.
Яблоки. Одно черное, одно золотое и одно алое.
Ее пальцы почти сами собой потянулись сквозь туман, стремясь коснуться черного плода. Яблоко оказалось теплым. И почему-то пахло медью. Крошечные колючки усеивали его целиком, будто проросли наружу из самой его сердцевины.
Не срывай.
Голос звучал настойчиво. Нив уронила руку.
– Что это? – выдохнула она. – Это ведь не просто сон?
Здесь все не так просто, как выглядит. Яблоки мягко покачивались у нее над головой. Когда существует два мира, должно быть и нечто между ними. Ты не принадлежишь ни одному из них. И все здесь предстает перед тобой в таком виде, какой ты способна понять. Голос окрасили веселые нотки. Это не в большей степени яблоко, чем ты сама, но твоим глазам нужно что-нибудь видеть.
– Значит, это место между мирами?
В некотором роде. Место между жизнью и смертью. Место, способное удерживать в себе. Секунда тишины. Мы слишком хороши в создании тюрем.
Так много слов и так мало ответов. Нив нахмурилась, беспокойно скребя ногтями по ладоням.
– Мне сказать ему? – тихо спросила она. – Обо всем, что я услышала от тебя.
Поступай как пожелаешь, отозвался голос. Каждый сам решает, как слагать историю о своем злодее.
Она глубже впилась ногтями в кожу.
Мне больше нечего тебе сообщить. Нив не представляла, как бестелесный голос может казаться таким утомленным. И снова ее укололо смутным воспоминанием, так, что она скривила губы, пытаясь понять, откуда именно ей знаком этот оттенок усталости, изможденности и тоски. Возвращайся к нему.
И сразу после этих слов она распахнула глаза.
Нив еще немного полежала, свернувшись на боку и постепенно приходя – почти падая – в себя. Она как будто возвращалась в тело по частям – в ноги, потом в руки, и наконец в сердце. Она даже не перевернулась во сне, но чувствовала себя так, словно прошла много миль.
Место между мирами. Между жизнью и смертью. Открытие слишком огромное и тяжелое, чтобы его осознать, чтобы как-то охватить его разумом.
Впрочем, она не успела даже попытаться – нечто иное резко привлекло ее внимание. Здесь, в разрушенной хижине в Тенеземье, кто-то пел.
Язык был незнакомым, тихая размеренная мелодия плавно переливалась вверх и вниз, будто колыбельная. Одновременно слышался скрип металла по дереву; потом песню оборвало проклятье.
Солмир сидел спиной к стене хижины, согнув одну ногу и вытянув другую. Большой палец он засунул в рот, во второй руке у него был зажат кинжал, а на полу рядом лежал небольшой обструганный кусок дерева, уже начавший принимать некую задуманную форму.
Нив шевельнулась, и Солмир быстро поднял глаза на нее.
– Доброе утро, спящая красавица, – пробубнил он, не вынимая палец изо рта.
– Только вот утра здесь никакого нет. – Нив медленно села, хотя мышцы негодующе ныли. – Что ты пел?
Солмир резко отнял от губ палец. На нем сразу проступило серое пятнышко обесцвеченной крови.
– Я что-то пел?
Он казался настолько иным в этот краткий миг. Расслабленным, уязвимым, человечным. Кем-то, вероятно способным поступить правильно, что бы это ни значило.
– Да, – ядовито ответила Нив. – Громко.
Резкость ее тона от Солмира не ускользнула. Он выпрямился, вытер палец о рубашку, поднял кусочек дерева и затолкал в карман.
– Прошу прощения, Ваше Величество. Каждый коротает время как может.
– Песнями и… резьбой по дереву?
– Я бы мог пьянствовать и предаваться плотским утехам, но в Тенеземье удручающе плохо с вином, а касаемо второго я подожду, пока ты сама не попросишь.
Все лицо и даже шея и грудь Нив загорелись от злости.
– Я скорее попрошу швырнуть меня в пасть следующего малого чудища, на которое мы наткнемся.
– Не надейся запугать меня таким заманчивым предложением. – Солмир встал и махнул рукой в сторону болтающейся двери. – А теперь, раз мы оба хорошо отдохнули, идем уничтожать богов.
Рэд
– Оно изменилось, Эммон. Я показала тебе вчера, ты попросил подождать и посмотреть, останется ли так же. – Рэд взмахнула рукой. – И оно осталось. Это должно что-то значить.
Она стояла возле зеркала, по-прежнему увитого прядями ее секущихся волос и заляпанного кровью, все с той же жуткой горкой обрезков ногтей прямо перед ним. Вид всех ее жертвоприношений беспокоил Эммона, это было заметно, но он молчал. Стоял рядом с ней, скрестив руки на груди и вглядываясь в отражение спутанных корней в зеркале. Его густые брови были нахмурены, а губы плотно сжаты.
Призрак ссоры, преследовавший их все эти дни, снова повис в воздухе. Вчера Рэд постаралась быть разумной, согласилась повременить и проверить, прав ли Волк, считая изменения в зеркале простой случайностью. Сегодня же она была готова действовать. Готова делать что-нибудь. Что угодно.
– Может, и значит, – уклончиво и неохотно сказал Эммон. – А может, зеркало просто больше не работает. Теперь, когда Диколесье – это мы, магия изменилась. Узы, что вынуждали зеркало показывать Первых Дочерей, могли тоже поменяться пока неизвестным нам образом.
– Да, я знаю, спасибо. Но твоя мать создала его, чтобы увидеть сестру. В этом его смысл, и именно это я и пытаюсь сделать. – Рука Рэд резко взлетела к зеркалу. – Если оно работало прежде, то почему не должно сейчас, когда Диколесье сильнее, чем во все прошедшие века?
– Потому что прежде Нив не была в Тенеземье.
– Но если оно должно помогать мне ее видеть…
– Рэд, Тенеземье искажено. – Последнее слово он почти прорычал. – Это перевернутый мир, наполненный ужасными чудовищами и еще более ужасными богами. Даже знай мы, как открыть его теперь, когда Диколесье изменило форму – нельзя просто взять и отправиться в такое место, последствия могут быть страшными. Оно полно мрака, оно уродливо, и оно уродует тех, кто в него попал.
Тех, кто в него попал. Как Нив.
Эммон продолжал стоять, сложив руки на широкой груди, закатанные рукава приоткрывали дорожки давно заживших шрамов и браслеты из коры, вросшие в его запястья.
– Может быть, это знак, – сказал он наконец. – А может, и нет. Я просто не хочу, чтобы оно дало тебе ложные надежды, Рэд. Я не хочу… – он запнулся и потер глаза пальцами.
