цепочкой ДНК хромосомы. Человеческий организм функционирует, ощущает себя и выглядит молодым, пока его клетки активно делятся, – об этом говорил уже в шестидесятых годах Леонард Хейфлик, который «дрессировал» человеческие клетки, чтобы посмотреть на их работу в разных условиях. В 1961-м он доказал, что даже после длительного замораживания клетки как будто демонстрировали существование некой биологической памяти о том, сколько раз они успели поделиться до анабиоза, – это было похоже на встроенные клеточные часы. И что бы с ними ни делали, как бы ни включали и ни выключали, после 52 делений клетка умирала. Этот процесс получил название «предел Хейфлика» и стал, по сути, стартовой точкой для изучения причин происходящего.

Спустя десять лет в высокую науку вмешалось московское метро. Русский ученый Алексей Оловников ехал домой после лекции об экспериментах Хейфлика в МГУ и думал о том, почему кольцевые ДНК (такие есть у бактерий) этих биологических часов лишены, посмотрел в темный тоннель и подумал, что это как с поездом: «Он представил себе, что рельсы – это ДНК, а специальный фермент ДНК – полимераза, которая бежит по ДНК, образуя ее копию (или реплику), – это поезд. Когда поезд приходит в тупик, он не достигает самого конца рельсов; по аналогии в ДНК остается несчитанным этот небольшой участок. Но в метро рельсы так и остаются одной длины, а ДНК при каждом считывании будет укорачиваться. И с каждым делением клетки теломеры будут становиться все меньше и меньше»[36]. Оловников назвал эти «первые вагоны» хромосом телогенами, а саму теорию – маргинотомией. Дальше этот теломерный мяч улетел в Даллас, штат Техас: в 1997 году ученые Джерри Шей и Вудринг Райт заявили, что им удалось преодолеть «предел Хейфлика». Они сконструировали специальный вектор из вируса, который вносил в клетку фермент теломеразу, восстанавливающий потерянные при делении фрагменты теломер. Американская пресса немедленно взорвалась новостями об открытии «пилюли вечной жизни», ученые по всему миру разразились критическими статьями: нахрапистые техасцы слишком неаккуратно оформили свое открытие, не подготовив достойную доказательную и исследовательскую базу. А дальше на изучение теломеразы набросились уже все кто мог. Результат – Нобелевская премия в 2009 году у Элизабет Блэкберн, Кэрол Грейдер и Джека Шостака «за открытие того, как теломеры и фермент теломераза защищают хромосомы». На эту избирательность, конечно, обиделось примерно все научное сообщество, которое теломеразу изучает последние полвека без премий, и российское – за Оловникова.

Надо сказать, что теломеры все начинали изучать вовсе не для того, чтобы избавиться от морщин. Цель была гораздо масштабнее – победить болезни, связанные с возрастными изменениями, и в первую очередь с сопутствующими им повреждениями ДНК. Теломераза, например, сама по себе работает без сбоев и «сбрасывает» эти клеточные часы у человека только в стволовых клетках, зародышевых и раковых. Здесь есть парадокс, красивый в своей чудовищности: хочешь победить старость – научись включать теломеразу. Хочешь победить рак – научись ее выключать. Усидеть на двух стульях довольно сложно. Но, возможно, это не плохо: как говорят консультанты по этике, которые обязательно участвуют во всех генетических экспериментах, сама по себе старость у человечества появилась не просто так, а в качестве эволюционного механизма, необходимого для выживания вида. Потому что на Земле есть примеры организмов, которые живут удивительно долго и умирают от болезней, а не от возраста, – у черепах, китов, некоторых рыб и птиц теломераза производится постоянно и создает все условия для вечной жизни.

С момента открытия теломеразы утекло много воды. В Испании сумели вырастить особых мышей с длинными теломерами, которые мало того, что жили дольше обычных, но еще и были необычно стройны, даже несмотря на обильное кормление: их организмы расправлялись с избытком глюкозы быстрее других, это был необычный бонус. Появилась первая женщина, которой искусственно удлинили теломеры: Элизабет Пэрриш в 2015 году стала нулевым пациентом собственной компании BioViva. Итоги были вполне вдохновляющими, теломеры удлинились и в теории должны дать героине тестирования фору примерно в двадцать лет. Но как все сложится на самом деле и сколько она проживет, мы, понятное дело, узнаем не так скоро. А сам эксперимент из-за того, как он был проведен и как происходил мониторинг, оказался для большой науки бессмысленным: ни доказательств, ни опубликованных научных работ. В прошлом году уже вторая американская компания (Libella) заявила о готовности применить на человеке экспериментальный препарат с теломеразой примерно по тому же принципу, что и BioViva. Правда, это подается как добровольное участие в исследовании, за него нужно будет заплатить миллион долларов и купить билет в Колумбию – так как без одобрения FDA использовать препарат, активирующий теломеразу, на территории США нельзя. Про клетки снимали фильмы и писали книги. Невероятно интересна с точки зрения этики история американки Генриетты Лакс[37], у которой взяли пробу клеток раковой опухоли и начали их размножать. Размножались они так бодро, что в какой-то момент их начали продавать лабораториям по всему миру для исследований. С их помощью была получена вакцина от полиомиелита, на них исследуют рак, ВИЧ и радиацию, они даже летали в космос и выжили – их называют «бессмертными» клетками HeLa.

В 2014 году вышел отличный документальный фильм The Immortalists с участием практически всех звезд науки, которые тем или иным образом связаны с развитием теории клеточного старения. Причем как ее сторонники (Билл Эндрюс, «марафонец», который уверен, что теломераза даст нам ту самую перспективу вечной жизни), так и противники (Обри ди Грей, «крестоносец», англичанин, разработавший семиступенчатую систему борьбы со старением и избавления от «клеточного мусора»). Арбитром со стороны биологии в фильме выступает сам Леонард Хейфлик, который, судя по всему, скорее против вечной жизни; этическую сторону комментирует профессор Оксфорда Колин Блейкмор. И он как раз говорит о том, что вечная жизнь, если мы понимаем ее буквально как продление времени жизни клеток, – это потенциальный Апокалипсис: популяция по-настоящему старых людей со всеми сопутствующими заболеваниями будет преобладать, а ресурсы планеты полностью исчерпаются.

Есть еще вопрос финансирования и тех компромиссов, на которые каждый ученый готов пойти ради денег на исследования. Несколько лет назад тот же Билл Эндрюс честно признался, что подписал соглашение с компанией Isagenix на создание пищевых добавок ради легкого заработка, потому что ему очень нужны средства для глобальных исследований. Позже он же начал сотрудничать с компанией Chase Life Extension Foundation, что выглядит совсем странно. Они производят косметику с компонентом TAM-818 (теломераза-активирующая молекула, которую тестировали под номером 314818). Производство организовали в Новой Зеландии, средство с громким названием One Truth Serum тестировали в Италии.