Шрифт:
Закладка:
Она проводит пальцем по его щеке.
— Верно, но я никогда не просила тебя брать ее в любовницы.
— Это было притворство, — возражает он. — Я уже говорил тебе об этом. Мой брат хотел оградить меня от эликсира, и эта женщина помогла ему в этом. Ничего большего, уверяю тебя.
Самира опускает руку и выдыхает.
— Возможно, это моя вина, но я не поменяю своего мнения.
— Твоя вина? — взгляд Колтона искажается, и его брови сходятся. — О чем ты мне не договариваешь?
— Я не собираюсь говорить об этом, — вздернув подбородок, заявляет она.
Колтон выпускает меня из невидимых оков, чтобы схватить Самиру за плечи. Он вплотную приближает ее к себе, и его голос становится низким и тихим. От него разит опасностью.
— Ты будешь, — восклицает он, встряхивая ее. — Если я собираюсь остаться рядом с тобой, ты должна быть честной и поделиться этой информацией.
Самира поджимает уголки рта, но затем решительно кивает.
— Не секрет, что в бытность советником я нанимала ученых для различных секретных экспериментов. Ты знаешь о фрукте вилла и стремлении восстановить рождаемость, но я… — она глубоко сглатывает, а когда продолжает, то говорит уже менее уверенно, чем раньше. — Я также пыталась воссоздать привязанность спаренного мужчины. — Самира тихо задыхается, когда хватка Колтона крепнет.
— Объясни, — вырывается у него.
— Ты никогда не был спарен с Азариной.
После ее признания я опускаюсь на ближайший стул, незаметно для пары. Колтон признался, что сомневался, был ли он когда-либо по-настоящему спарен с Азариной, и теперь знает, что его инстинкты были верны. Но значит ли это, что он прав, считая меня своей парой? Знает ли Самира? Поэтому она хочет моей смерти?
Взгляд Колтона темнеет, и Самира тянется к нему, чтобы дотронуться, но он отталкивает ее.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, тяжело дыша.
Самира сжимает руки перед собой и расправляет плечи.
— Я всегда любила тебя, Колтон. С того дня, как ты успокоил меня после того, как вождь определил меня в гарем. Я не могла смириться с мыслью, что ты полюбишь другую, поэтому постаралась воспроизвести признаки спаренного мужчины, но адаптировать их к одной женщине. Я выбрала Азарину, потому что знала, что она не любит тебя. Когда эксперимент удался, была вне себя от счастья и знала, что теперь мы можем быть вместе. Представляла себе это каждую ночь во время моего пребывания в гареме, каждый раз, когда отец Зейдена прикасался ко мне. — Вздрогнув, она потирает руки. — Я никогда не хотела причинить тебе боль, любовь моя. Просто не хотела, чтобы твоя биологическая сущность выбрала кого-то менее достойного, кого-то, кто не сможет любить тебя так, как ты заслуживаешь. Никогда не желала, чтобы ты страдал и искал утешения в эликсире.
Взгляд Колтона находит мой, и от муки в его черных глазах у меня перехватывает дыхание. Однако предательство, переживаемое им, — это то же чувство, которое я испытала, когда поняла, что он вступил в союз с пуристами.
— Больно, не правда ли? — спрашиваю я его.
— Колтон, — говорит Самира, привлекая его внимание, — все, что я сделала, объясняется моей любовью к тебе. Теперь хочу, чтобы ты ответил мне взаимностью и разорвал все связи с этим человеком, покончив с ее жизнью, доказав мне, что я тебе так же дорога, как и ты мне.
Колтон медленно кивает и поднимает руку, направив ладонь в мою сторону. Мгновенно его дар окутывает меня и поднимает с места. Он сопровождает меня через всю комнату, и пока я парю навстречу ему, пытаюсь смириться с тем, что это последние мгновения моей жизни.
— Ненавижу тебя, — шепчу я, когда оказываюсь прямо перед ним.
Он выпускает меня из своего дара, чтобы обхватить рукой мое горло. Как только я чувствую силу его хватки, закрываю глаза, желая, чтобы все закончилось.
— Остановись.
Я открываю глаза и смотрю на Самиру.
— Она нужна мне для экспериментов, — заявляет она. — Ты можешь отпустить ее, теперь я знаю, на что ты готов пойти ради меня, Колтон.
— Вы уверены, канцлер? — спрашивает он.
Самира кивает с приторной улыбкой.
— Да. Я знала, что между нами не осталось преград, ни этого человека, ни прошлого. Отведи ее обратно в тюрьму и встреть меня в моих покоях.
— Как пожелаете.
Обхватив рукой мою шею, Колтон выводит меня из комнаты. В оцепенении я иду туда, куда он меня ведет, все еще ошеломленная поворотом событий и полученной информацией.
Самое большое откровение: Колтон убил бы меня ради Самиры.
— Ненавижу тебя, — снова повторяю я, глядя на него. — Знаю, что тебе наплевать, но я хотела, чтобы ты услышал это снова.
Он ничего не ответил, что разозлило меня еще больше. К тому времени, когда он запирает меня в камере, я уже на грани срыва и даже чувствую облегчение от того, что нахожусь там и вдали от него. Лия бросает взгляд на мое лицо и передает ребенка Морган, после чего подходит и заключает меня в объятия. Застываю на месте, не в силах что-либо сделать.
Я практически желаю, чтобы он убил меня, потому что это чувство боли хуже смерти.
Глава 11
Я просто лежу там неподвижно, пока звуки затихают и текут вокруг меня. Шок от всего, что со мной происходит, полностью проник в мою психику. Нас всех убьют. Под тяжестью всего этого я лежу на полу. Слишком оцепенела, чтобы плакать, как Лия, или ругаться, как Морган. Я не знаю, как долго я здесь пробыла, но время сейчас не имеет значения.
— Двигайся дальше.
Голос охранника заставляет всех подняться на ноги. Кроме меня, но даже со своего места на полу я отчетливо вижу Брэкстона, когда он входит.
— Мне понадобятся все три женщины, — говорит врач.
Это заявление заставляет меня подняться на ноги. Мое тело болит от времени, проведенного на твердой земле, но это забывается в присутствии Брэкстона.
— Нам приказано дать вам только одну женщину, — говорит охранник.
— Хорошо. Натали, пойдем со мной.
На негнущихся ногах я подхожу к Брэкстону, как только дверь открывается. Он смотрит на меня, и в его глазах мелькает беспокойство. Это происходит так быстро, что я почти уверена, что мне это померещилось. Если он не заперт с нами, значит, он пурист, просто и ясно.
Я оглядываюсь на Лию и Морган, слегка машу им рукой. Я не знаю, что для меня хуже — быть с Брэкстоном или остаться, но одно я знаю точно: у
