- Не стоит.

Они оба включились в игру.

- Итак, ты остановилась на том, что вернулась в комнату. Что ты увидела во второй раз? - Юлиан откинулся на спинку стула, вертя в руках фужер. Чуть-чуть сожмет пальцы сильнее - не справится с эмоциями - и хрусталь лопнет в его руке.

Лиза не спеша сделала первый глоток и поставила фужер на стол. Видимо, опасалась, что запустит его в собеседника.

- Первым делом меня смутила сорочка. Я спросила себя: стала бы я позировать художнику в неглиже? В этот раз с ответом не колебалась: нет. Подобные наряды предназначены для интимной жизни. Сорочка с множеством кружев... Очень похожа на ту, что ты мне выдал два дня назад. Тот же изысканный шелк, те же искусные кружева, - Лиза смотрела прямо в глаза мужчины, рассчитывая, что он хоть как-то отреагирует на её слова. Но его лицо продолжало носить ироничную маску небрежности. - Ладно, с сорочкой я разобралась. Стала внимательнее изучать себя. Цвет волос, лицо, тело. Всё-таки картина - это не фотография, и художник не в состоянии точно передать фактуру человека. Тут я готова была тоже сделать скидку. Но! - Лиза сознательно подчеркнула важность фразу, которую намеревалась передать. - Взгляд, выражение лица изображенной женщины художник передал искусно.

- И?.. - Юлиан не выдержал. С каждым словом, произнесенным ею, его интерес к Лизе возрастал.

Ему нравилось, когда тихони раскрываются...

Когда в их глазах загорается огонь страсти или гнева...

Что угодно - главное - не безжизненное затравленное выражение.

- И я поняла, что на картине изображена не я, - как бы между делом сообщила Лиза и снова потянулась за фужером. Её тонкие пальчики взяли ножку фужера, и девушка сделала вид, что внимательно разглядывает грани ножки.

- Вот как? - с той же наигранной ленцой поинтересовался древний вампир.

- Да. И знаешь почему?

- Поделись.

- Всё очень просто. Я не могла быть той женщиной на картине. Несмотря на то, что не помню прошлого. По одной простой причине. У женщины на картине взгляд суки.

Юлиан едва не подавился вином.

- Суки?

Лиза попала в яблочко. Именно так называл свою Лизу Юлиан.

- Ну да, - голос Лизы дрогнул, но она быстро взяла чувства под контроль и продолжила: - Такие женщины, как она, вызывают зависть. Они эгоистичны, с легкостью перешагивают через головы друзей, идут, не оглядываясь назад. Для них не существует преград и правил приличия. Они играют по своим правилам. Для них нет запретов. Есть цель. И они добиваются её, чего бы им это не стоило. Много времени тратят на себя - салоны, визажисты, бутики. Для подобных ей предать близкого - раз плюнуть. Она на следующий день забудет, что кому-то сделала больно. Кого-то уничтожила. Кого-то втоптала в грязь. Она любит лишь себя. И если даже признается мужчине в любви, то лишь преследуя определенные цели. Хотя... Нет, тут я могу ошибаться. Возможно, такие, как она, способны на любовь. Но на любовь одержимую, эгоистичную, больную. Нормальные люди любовью подобное не называют. Любовь - это самопожертвование в первую очередь. На жертву данная особа не способна. И, когда ей в лицо говорят: "Какая же ты сука!", она воспринимает эти слова, как комплимент.

Юлиан слушал Лизу, и по его телу расползалась злость, медленно завладевая каждой мышцей, каждым сухожилием, пробираясь в кровь, отравляя её и устремляясь в мозг. Взорвать всё к чертям! Уничтожить! Разорвать...

Юлиан сжал губы и заставил себя усмехнуться. А девочка с телом его Лизы оказалась прозорливой. Она в точности описала портрет его возлюбленной. Каждое слово - истина.

Он знал, что сейчас она за ним внимательно наблюдает, ловит каждый его жест. Она и не скрывала, что с дотошностью следит за ним. У нее точно подняли заслонку, и истинная сущность девочки рванула наружу.

И пока Юлиана всё устраивало.

Даже неугодная ему правда.

- Интересная характеристика, - он по-прежнему оставался не многословным.

- Рада, что тебе понравилось, - Лиза не удержалась от колкости. - Я не помню себя, но представив, что кого-то предаю, втаптываю в грязь, поняла, что это не моё. Моя сущность против. Да и не выгляжу я такой элегантно-лощеной, как дама на картине. Решающим фактором, подтверждающим мои предположения, оказалась дата. 1650 год. Бутиков, конечно, в то время не было, зато были искусные модистки. И шелка, доставляемые караванами с Востока, - Лиза сделала ещё один маленький глоток вина и добавила более небрежным тоном: - Извини, я испортила твоё имущество. Рамку. И, кстати, странное совпадение. Имя на портрете... То самое, что сейчас красуется в моем паспорте. Который принёс ты, - небольшая пауза. - Елизавета Сатинская. Очень красивое имя. Под стать хозяйке.

Ах, маленькая язва...

Теперь к злости добавилась толика восхищения.

- Не стоит извиняться, - не без наигранного великодушия заметил Юлиан. - Побушевала немного?

- Самую малость. Эмоции били через край.

- Видимо, били сильно. Картина тяжелая. Рамка - особенно.

Лиза пожала плечами.

- Возместить не могу. Нечем.

О! Он бы мог в подробностях рассказать, чем именно она может возместить нанесенный ущерб.

Не стал.

- Но, я так понимаю, на этом твои размышления не закончились? - подтолкнул её Юлиан к дальнейшим откровениям.

- Я почти закончила, - глаза девушки гневно блеснули. - Осталось пару нюансов выяснить. Те вопросы, на которые, как бы я не билась, ответы найти не могу. Не в состоянии просто.

- Можешь попробовать задать их мне.

- Великодушен?

- Нет. Плачу откровенностью за откровенность.

- Даже так... Наверное, благодарность - редкое качество, встречающееся среди сверхсуществ.

- Как и у людей. Все мы разные. С разными характерами и... способностями.

Лиза поняла намёк. Доберутся они и до её способностей, всему своё время.

- Ты прав - всё мы разные. Но оставим философские вопросы на потом, вернемся к более насущным. А именно к моей схожести. И к счастливым - для тебя, Юлиан - обстоятельствам.

Брови мужчины медленно, играючи изогнулись.

- То есть?

- Я, имея внешность твоей возлюбленной - а то, что Елизавета Сатинская была или даже есть твоя возлюбленная - не случайно оказываюсь в твоем клубе, без памяти, без прошлого и, как вариант, без будущего. В этом я не сомневаюсь, - Лиза отчетливо дала понять, что не строит иллюзий по поводу мощи и влияния сидящего напротив мужчины. - Теперь я хочу знать -