Шрифт:
Закладка:
А капитану хоть бы хны. Смотрит, гад, с какой-то насмешкой, что ли?
– Не знаю, – честно признался я. А что мне, выкручиваться, что ли? Не на экзамене в институте. Вчерашних студентов вот так и учат – постоянно тыкая носом в их косяки.
– Цветовые метки твои где? – рявкнул капитан. – Ты силой мысли передавал категорию тяжести, да? Вся работа насмарку!
– Так я…
– Знаю, дурачок со студенческой скамьи. Не переживай, я санинструкторам, которые носили, ЦУ нужные дал, – улыбнулся Георгадзе. – Но ты такие вещи впредь не забывай.
– Не забуду теперь, – буркнул я. Окунули с головой, блин. – Спасибо за науку, Шота Николаевич.
– Обращайтесь, – ответил Георгадзе. – Всё, свободен… пока.
Глава 8
Возле перевязочной палатки сидела, спустив ноги в ровик, Женя. Пыталась закурить дрожащими руками. Я отобрал сигарету, смял ее.
– Не курила и не начинай.
– Тоня дала. Ей помогает.
– Заработать рак легких? – я сел рядом.
– До таких отдаленных последствий мы вряд ли доживем. Меня к обожженному на перевязку поставили. Примерно семьдесят процентов кожи сгорело. Вторая и третья степень. Наркотики не действуют, кричит, слезы льются, как из ведра.
Походу, это тело так пытается охладиться. Семьдесят процентов поверхности плюс ожог верхних дыхательных путей – это не факт, что выживет даже в первоклассной больнице. А в полевых условиях… Здесь три литра водки, как тому мужику, что поборол ожоговый шок у себя на даче, не поможет. Почки блокирует в момент. Я пару раз резко вдохнул-выдохнул. Горячий афганский воздух слегка помог. А еще помог закат. Он сегодня был красивый. Огненно-красный. Или кровавый? Над нами, поднимая песок, прошла парочка боевых вертолетов.
– Пошли искать позиции духов.
– Пока не найдут – эвакуации в Кабул не будет?
Женя закашлялась, потом закопала ногой выкинутую мной сигарету.
– А я знаю?
– Евстафьев умрет.
– Это кто? Обожженный?
– Да. Рядовой.
Ким совсем пала духом.
– Пойдем-ка со мной.
– Зачем?
– Пойдем!
Мы дошли до нашей к Копцом палатки. Больного лейтенанта в ней не было – его госпитализировали в инфекцию. Зато был его неприкосновенный запас. Я покопался под койкой, нашел заветную флягу с самогоном. Дал Жене.
– Пей!
– Что это?
– Серная кислота, что же еще? Пей!
Ким глотнула, поперхнулась. Я заставил еще выпить, дал закусить сухой галетой, что у нас валялась на столе. Глаза у девушки мигом осоловели, она покачнулась.
– Ложись на мою кровать, – я пересадил медсестру к себе. – Я потом у Копца лягу.
– Тоню… Тоню надо предупредить.
Черт, сейчас железная Дегтярева мне устроит головомойку. Спаиваю медсестер. Посмотрел на Женю. Оба-на! Уже лежит, спит. Сопит в две дырки.
Ладно, отбазарюсь как-нибудь у командиров. Я застегнул выход из палатки, потопал в расположение.
* * *
До Гриши я всё-таки добрался. Сразу после того, как выслушал матюги Дегтяревой и Георгадзе. Мол, людей не хватает, а ты… Впрочем, Фурцевой тоже не наблюдалось. Поди, сомлела.
Вот у кого служба как часы – так это у связистов. Все бегают наскипидаренные, а они на узле связи чай пьют и курят ядовитые болгарские сигареты. Помню, хорошо там, где нас нет. И еще не было. Но чужие проблемы не замечаешь.
Демичев кивнул на табуретку, садись, мол.
– Что, дали жару? – спросил он. – Много побило народу?
– Хватает. Скучать не будем. Гриша, можно позвонить домой? А то начальник у меня там уже скоро по стенам бегать перестанет, на потолок перейдет.
– Извини, не могу. У нас тоже тревога, линии забиты. Может, завтра.
– Ну завтра так завтра, – я тяжело вздохнул.
– Да не переживай ты так – лица на тебе нет. На вот, глотни.
Гриша протянул мне фляжку. Опять афганская самогонка? Что это тут все бухают как не в себя? Понятно, что стресс надо снимать, но так и без печени остаться легко. Я принюхался к содержимому. Ой, коньяк! И судя по запаху, неплохой.
– Пей, это «Двин».
– Тот, который Черчилль любил?
Связист засмеялся.
– Черчилль пил специальный десятилетний. Этот попроще. Ребята приехали из Союза, привезли.
Я глотнул. Хм… амброзия!
– Лимона нет, на вот, гранатом закуси, – Гриша выложил плод на стол.
Тут резко открылась дверь пункта, внутрь зашел Карамышев. Произнес сакраментальное:
– Ага.
Когда скрипнула дверь, я успел по старому медицинскому рефлексу убрать фляжку вниз к ноге. Закрыл сапогом. Заметил, не заметил?
– Почему посторонние в пункте связи?
Гриша разоблачил ногу, показал повязку:
– Вот, доктор пришел глянуть.
– Смотреть надо в перевязочном пункте!
– Там битком, – пояснил я. – Не подступиться.
Старлей принюхался, подозрительно посмотрел на гранат. Погрозил нам пальцем:
– Панов, я за тобой слежу! Имей в виду.
Резко развернулся, ушел.
– Что это он такой резкий? – Гриша закрыл дверь на замок, вытащил фляжку из-за моей ноги.
– Сдается мне, ему приказали меня тут похоронить.
– Кто?
– Да есть люди.
– Это кому же ты дорогу перешел? – связист глотнул коньяка, захрустел гранатом. Выплюнул косточки. Прямо на пол.
– Зачем свинячить? – я покачал головой, подвинул к Грише ближе блюдце.
– Есть кому убрать, – отмахнулся тот, опять прихлебывая из фляжки.
– Ты смотри, не переборщи. Как на развод пойдешь?
– Не будет его. В штаб угодила мина. Прямо в канцелярию. Там все наскипидаренные бегают, пытаются документы бригады спасти. Давай, пей.
* * *
Я поплелся в свою палатку. Женя сопела в две дырочки, разметав черные волосы на моей подушке, а вот у меня сна не было ни в одном глазу. Да, устал, на душе погано. И обстрел этот с последовавшим авралом, и домой не получилось позвонить. Что ж за день такой? Или это поход по черным и белым полосам привел к ожидаемому отверстию в тылу зебры?
Снял одежду, умылся из рукомойника со сливом в обычное ведро. Космические технологии! С тоской посмотрел на зубную щетку и, превозмогая лень, выдавил из тюбика зубную пасту. А то стоматологическая помощь здесь, похоже, сводится только к удалению. А как же хочется улыбаться по-голливудски, от уха до уха.
Завел будильник. Зачем я это делаю? Все равно пришлют какого-нибудь вестового, позвать пред ясны очи. Но так хоть появляется иллюзия, что ты на что-то влияешь, хоть что-то контролируешь. Например, свой сон. Погасил свет. Лег на кровать Копца, укрылся и начал моститься, чтобы принять именно ту самую заветную позу, в которой получится уснуть быстро и желательно без сновидений. Например, эмбриона. Говорят, возвращение в пренатальное прошлое помогает забыться. Сейчас проверим.
Хрен там. Вертелся и без толку. И тут мои планы
