следовало попытаться проникнуть в РККА на том месте, где остановила судьба — дальше сильно легче не станет. Конечно, с началом войны, могло появиться какое–то послабление для набора интернационалистов в Красную армию. Но для горячего казака каждый день дорог, а ждать соответствующего указа из центра пришлось бы явно не одну неделю. Поэтому Матвей решил идти немедля на штурм местного военкомата.

Когда жарким июньским днём Матвей подошёл к старинному кирпичному зданию с краснозвёздной вывеской, у его стен крутились гогочущие стайки молодых призывников, проходящих медицинскую комиссию. Дежурный боец у входа спросил цель визита, удивился ответу, но добросовестно направил странного посетителя на второй этаж, в комнату приёма и регистрации заявлений. Время уже перевалило за полдень, и очереди из добровольцев в коридоре не было, хотя таковой, очевидно, и до того не наблюдалось. Это Матвею стало ясно, когда он, войдя в маленькую комнату с распахнутым окном на улицу, увидел реакцию военного клерка на появление столь редкого экземпляра. Война ещё не началась, и пока бурного патриотизма молодёжь особо не проявляла: юноши являлись на призывной пункт строго по повестке.

Толстенький старший лейтенант удивлённо выслушал просьбу иностранца зачислить его в ряды РККА, ещё раз внимательно ощупал взглядом рослую фигуру в дорогом чёрном костюме, почему–то особо придирчиво рассмотрел модную шляпу с широкими полями, а затем и кожаный рюкзак, краем выглядывающий из–за плеча молодого атлета.

— Гражданин парагваец, с такими документами вы нам не годитесь, — помахивая в воздухе иностранным паспортом, вынес суровый вердикт вершитель солдатских судеб.

— Я с отличием сдал экзамены в парагвайском кадетском корпусе, — дополнительно приложил к документам аттестат с золотым гербом на обложке настырный доброволец. — Поверьте, я отлично обучен воевать.

— И с кем же вы, господин кадет, собрались тут воевать? — скептически скривился красный командир, по неведению ещё считавший, что досрочный набор молодёжи призывного возраста проводится в связи с угрозой вторжения дивизий белоказаков барона Унгерна.

— С немецко–фашистскими агрессорами, — чрезвычайно удивил ответом молодой парагвайский казак.

— Так ведь у нас с Германией заключён пакт о ненападении, — нахмурив брови, возразил провокатору старший лейтенант.

— Бумага — слабая защита от пуль, снарядов и бомб, — пожал плечами парагваец. — Следует крепить оборону опытными и умелыми бойцами.

— Молодой человек, судя по паспорту, вам едва исполнилось восемнадцать лет, — с недоверчивой ухмылкой окинул взглядом атлетическую фигуру переростка военный клерк. — Откуда опыту набраться?

— Казак готовится с детских лет к войне, — уверенно глядел прямо в глаза ещё вчерашний кадет.

— И какова, юноша, ваша воинская специализация?

— Пластун, — назвал одну из своих воинских специальностей казак, и, видя непонимание в глазах пролетарского лейтенанта, пояснил доходчивее — фронтовой разведчик.

— Ага, в рядах Красной армии только парагвайского разведчика и не хватало, — издевательски рассмеялся лейтенант.

— Я не настаиваю, — пожал плечами казак. — Зачислите хоть рядовым пехотинцем, война сама расставит всё по своим местам.

— Ишь, в разведку он захотел, — всё никак не успокоившись, зло прошипел возмущённый командир. — Твои парагвайские документы ещё надо хорошенько проверить, да и самого прощупать, как следует. Я помещаю вас под арест, гражданин Ермолаев.

— Ты, командир, сначала меня в армию прими, а уж потом командуй, — усмехнулся дерзкий парагваец. — Документы я тебе для оформления оставлю — проверяй, а завтра, утречком, приду за получением предписания для следования в воинскую часть.

— Отставить пререкания! — вскочил со стула командир и с удовольствием вынул из кобуры новенький наган. Порадовавшись, как же кстати, с этой недели весь командный состав РККА обязали повсеместно иметь личное оружие при себе.

Парагвайский казак быстро шагнул к столу, его рука метнулась вперёд, словно бросок кобры. Лейтенант даже не успел направить ствол револьвера на арестанта, как оружие было ловко выкручено из руки.

— Ай, что вы себе позволяете, гражданин! — баюкая правую кисть, взвизгнул обезоруженный командир бумажных папок.

— Беру в залог за свои документы ценную вещицу, — засовывая наган за поясной ремень, усмехнулся парагвайский разбойник. — Завтра поутру обменяемся.

— Караул! — метнувшись к двери, завопил обиженный командир.

— До свидания, — пальцами прикоснувшись к краю шляпы, элегантно поклонился посетитель и… с разбега выпрыгнул в распахнутое окно.

Лейтенант бросился к подоконнику и свесился вниз.

Из–под окна, стоящий на тротуаре парагваец помахал ему шляпой.

— Товарищи, задержите нарушителя! — сверху обратился к группе призывников командир.

Ожидающие на улице молодые парни преградили дорогу дерзкому беглецу.

Рослый казак прошёл сквозь живую преграду, действуя лишь одной левой рукой, даже не снимая с правого плеча рюкзак. Преграда завалилась на тротуар, как проломленный бульдозером штакетник. Правда, особо никто не пострадал, ибо Матвей не крушил живую стену кулаком, а лишь толкал ладонью. Однако же даже от еле заметных глазу быстрых толчков крепкие молодые парни разлетались по сторонам, как сбитые кегли.

После столь впечатляющей демонстрации силы, никто из остальных трущихся возле здания военкомата призывников больше не рискнул вставать на пути у рослого богатыря. А свесившийся через подоконник лейтенант не сразу сумел подобрать отвисшую челюсть и набрать воздуха в опустошённые лёгкие. Когда же первый шок прошёл, высокий парагваец уже скрылся за углом здания, и взывать к помощи уже было поздно, стыдно, да и… опасно.

Лейтенант, конечно же, решил немедленно доложить в органы НКВД о попытке парагвайского шпиона проникнуть в ряды Рабоче–крестьянской Красной армии. Однако упоминать в донесении о потери личного оружия посчитал пока лишним, авось при задержании кадета удастся вернуть табельный наган. В том, что наивный юноша завтра утром непременно вернётся за документами, лейтенант почти не сомневался — иначе, зачем бы тот так дерзко действовал. Было очевидно, что глупый иностранец совершенно не понимал бюрократических порядков в стране.

А пока матёрый бюрократ спешно организовывал западню для шпиона, парагваец гулял по мирному городу среди беспечных граждан, не ведающих о грядущих тёмных временах. Но Матвей не просто так слонялся по центру, юноша не слыл избалованным мотом и знал цену трудовой копейке. Модному импортному костюму парагвайского рекрута была