Шрифт:
Закладка:
Отец стоит бледный, сжимает зубы. А все потому, что надо было слушать меня, когда предлагал сразу гадюшник прикрыть! Но нет же: «Костя – незаменимый специалист! Он нам сейчас нужен! Надо просто понаблюдать»… Неуместный конформизм у моего обычно жесткого отца чуть не привел к дикому результату.
Я кидаю взгляд на маму, которая мило беседует на французском с представительницей европейской делегации.
– Моя Лада, – ожесточённо шиплю я, не желая сглаживать углы, особенно после всех их неосторожных слов, с результатами которых мне еще предстоит разбираться, – да, та самая, деловая, но хрупкая. Женщина, которую ты, помнится, Ладушкой называл, по мнению твоего паскудного юристушки стоит десять пончиков. Десять пончиков за то, что глава моего юротдела поимеет мою женщину, на моём фуршете, подкинув к ней в стакан лекарства, произведенные на моих фабриках!
Я резко отворачиваюсь от отца и двигаюсь к выходу из банкетного зала, набирая по пути номер Лады.
Который, естественно, недоступен.
Ещё бы!
Я на взводе. На таком, что сам шагаю на парковку, не дожидаясь вольта, сам отправляюсь за машиной.
На скорости выезжаю в город.
Главное – застать ее на месте. А то с такой звезды станется собраться шустро и свалить. Ищи ее потом…
Мы еще не поговорили толком… Да черт! Мы даже сексом всласть не позанимались!
Не дам ей удрать!
Только не сейчас!
Я не знаю, о чем буду с ней говорить, но уверен, озарит по ходу дела.
Или не озарит.
Тогда – средства физического убеждения. Убеждать, убеждать, убеждать…
А потом – словами.
А потом…
– Черт! – еле успеваю нажать на тормоза.
Мерседес впереди чуть не сбивает перебегающую через дорогу старуху, которая неслась на проезжую часть, не глядя по сторонам.
Выдыхаю звучно, жду, когда водила мерса проорется на уже сбежавшую с места неслучившегося происшествия бабку и поедет. В этот момент в багажник моей машины влетает чёрный внедорожник и впечатывает меня в впередистоящий мерседес.
Бьюсь головой о руль.
В глазах темнеет.
Лада! Только дождись меня, малышка. Я скоро…
У меня на душе покой. Такое лирическое, даже, наверно, эйфорическое состояние.
Медленно шагаю по выложенной плиткой дорожке, кручу в руках травинку и смотрю вверх на верхушки лиственных деревьев, что качаются на жарком ветру. Боже, сколько удовольствия. Я дома. Я рядом со своей семьёй.
В любимом, родном городке по сравнению с Москвой кажется так тихо, уютно и очень спокойно. Лица доброжелательные, неравнодушные. Приветливые старики, мамочки с колясками, детские голоса…
Заглядывающие в декольте мужики…
– Доброе утро, Лада Леонидовна,– остроглазый молодой мужчина улыбается неприятно. Плотоядно. Весь в черном. Голова бритая и морда помятая. Я его знаю?
– Доброе, – натягиваю кофточку, прикрываю нескромный вырез платья, пытаюсь вспомнить этого мужчину.
Что-то знакомое…
Раздается восторженный визг, отвожу взгляд от мужчины и смотрю, как там мои.
Богдан с Ириной на роликах уносятся всё дальше по парку прямо к набережной. При этом Иришка пять лет не стояла на роликах. Хорошо, меня не утащили в этот экстрим, хотя и предлагали.
Лада на роликах! Коровы в сёдлах курят в сторонке.
- Богдан хорошо держит баланс, - говорит мужчина, и в голове щелкает неожиданно.
– Я вас вспомнила, – улыбаюсь вполне искренне, с облегчением, потому что сначала подумала, что бандит какой-то приставать сейчас будет. И рада, что это не так. – Простите пожалуйста, вы всё время в спортивном костюме, не узнала сразу. Я ведь не ошиблась? Вы - тренер Богдана по тхэквондо, Вадим Глебович!
– Верно, – он мне улыбается и протягивает руку.
Здоровую такую руку. В которую я по-дружески, аккуратненько вкладываю свою пятерню.
Мужчина неожиданно наклоняется и целует мне пальцы.
Торопливо выдергиваю. Не особенно приятно, на самом деле, хотя, на контрасте с Алексеевым, без прелюдий завалившем меня в первый же наш осознанный разговор на рабочую поверхность стола, неплохо.
В голове всплывают картинки нашего единственного секса, но я их тут же решительно запинываю обратно.
Потому что уже всё ровно. Я остыла, успокоилась, да и эйфория по поводу возвращения домой, встречи с моим Богдашей, настолько сильна, что все воспоминания кажутся сном.
Немного же времени прошло, сегодня воскресенье только, а для меня все словно в дымке.
Так, отдельными отрывками. Не особенно приятными.
Вот я на фуршете с Константином Михайловичем и молодым юристом Пашей.
Они сразу указывают на неказистую, скромно стоящую в вестибюле девушку, называя ее любовницей босса.
Так и говорят: «Вот маленькая девочка нашего босса. За свои услуги берёт в конверте».
И тут же утаскивают дальше, хотя, чуть позже я все же успеваю увидеть Петра Григорьевича, который обнимает, так трепетно, так покровительственно маленькую девушку недалеко от входа. Он целует, улыбается ей искреннее и с любовью. Сердце неожиданно болит. Колет ревностью. Глупой и бессмысленной. Бессмысленной, потому что ревновать Алексеева… Смешно и нелепо. Особенно после встречи со Стеллой, второй любовницей Петра Григорьевича. Ее мне представляет Павел. И, если маленькую, но, наверно, обаятельную и милую девочку в вестибюле я еще могла понять, то вторую…
Силиконовая кукла со специфически надутыми губами, не смыкающимися полностью. Ну, это , наверно, и не требуется?
И нет, я не злая. Скорее всего.
Просто разочаровалась во вкусах босса. Сильно.
И удивилась, каким боком я в одном ряду-то?
Или он просто завелся, что бегала? А тут, получив свое, я смотрю, успокоился… Столько любовниц на один квадратный метр… Как же он их всех тасует?
И что я в этой колоде делаю?
Наверно, это самая глупая из всех моих идей, явиться на фуршет. Даже идея заняться сексом с боссом – и та получше. Там хоть удовольствие получила. Распробовала, наконец, его.
И, вполне возможно, что сняла какие-то блоки, которые по дурости с молодости наставила.
Я спокойно собираюсь уходить, но сталкиваюсь с добрейшим человеком, самым замечательным бизнесменом из всех, что приходилось встречать в жизни. Строгим, рассудительным и справедливым.
Григорий Юрьевич мне радуется, его жена, милая, такая уютная женщина, тоже.
Мы болтаем, мимо несколько раз проходят юристы, но не смеют оторвать меня от разговора с биг боссом.
