Шрифт:
Закладка:
Капитан пребывал в раздумьях.
– Почему сразу не сказали?
– Надеялась, что это глупость, шутка или ошибка, – ответила Варвара. – Но видео пыток сомнений не оставляет.
– Хотите сказать, что Торчак наказали за то, что она неверно рассчитала дозу, и вы остались живы?
– Нет, не хочу, – ответила Варвара.
– Такой вывод напрашивается.
– В этом нет смысла. Должен быть человек, который хочет меня убить. Такого не знаю.
– Больше ничего не забыли? – В голосе Половца звенел холодок печали.
Варвара подумала: рассказать про Мукомолова? Но ведь это только предположение. И она ответила отрицательно. Может, второй визит спиритки Софии даст больше, чем допрос режиссера в Следственном комитете.
– Спиритические стуки приказали мне зайти за штору, за ней оказалась дверь на черную лестницу. Мне было так плохо, что я просто сбежала…
– Стуки? – переспросил Половец, видимо не понимая.
– На сеансе кто-то изображал ответы спиритических сил в виде стуков из стола.
– Обман?
– Наглый и простой.
– То есть вас практически выставили вон?
– Да, я вызвала такси и поехала к Тульеву, чтоб прийти в себя.
– Это все?
– Это все, – сказала Варвара. – Капитан, дружеский разговор должен быть взаимным. Позволите задать два вопроса?
– Не сомневался, что ваша сыскная жилка не усидит на месте.
– Торчак умерла от болевого шока? – спросила она, опережая отказ.
– Эксперты сказали: не выдержало сердце.
– То есть она могла выжить?
– Зависит от того, знал убийца про ее больное сердце или нет. Удовлетворены?
– Руки и ноги Торчак были стянуты красными пластиковыми стяжками? – торопилась Варвара.
– Да, ими, – неохотно ответил Половец.
– Телефон, с которого вызвали полицию и прислали мне приглашение на лекцию, – один и тот же?
Капитан казался непроницаемой стеной.
– Откуда вам известно?
– Что просто – то логично, – ответила Варвара фразой, которую много раз слышала от деда. – Кому принадлежит номер?
– Уже четвертый вопрос. Я не соглашался даже на первый.
Варвара нажала кнопку «женское».
– Капитан, ну, пожалуйста!
Половец поддался. Оказывается, номер принадлежит некоему Байрамкулу Думайкулову. Гражданин Узбекистана пропал два месяца назад. Границу не пересекал.
Варвара слышала, что с актерского курса, кажется, пропал студент-узбек. Но фамилией не интересовалась. Наверняка эта информация уже известна.
Водитель лимузина, который привез ее в отель? Какова вероятность совпадения? Вдруг юноша решил забросить актерскую карьеру и подался в шоферы? Родителям сообщил, а в институт не стал. Постеснялся перед сокурсниками. Может, рассказать капитану?
Язык чесался. Варвара удержала его. Рассказ о лимузине приведет к череде вопросов, в которых она может запутаться окончательно. Тогда придется рассказать все. После чего в кабинете будет сидеть напуганный Митя. Нет, нельзя. Да и какая разница, кто там был за рулем.
– Несмотря на вашу логику, ситуация непростая, интернет кишит воплями о гибели великой актрисы, начальство волнуется и давит, – пожаловался Половец, выпроваживая Варвару из кабинета. – На вас кто-то затаил обиду. Обычно такие дела доводят до конца.
– Знаю, но считаю это абсурдом, – смело ответила Варвара.
– В любом случае прошу телефон не выключать и на мои звонки отвечать сразу.
Понятно: подозрения с нее не сняты. Только усилились. Несмотря на дружеский разговор и незыблемые доказательства логики вместе с цифровыми технологиями. Она – удобный подозреваемый. Во всех смыслах. С далеко идущими последствиями. Впрочем, как и возможная жертва тоже. Что поделать, такая работа у следователя.
Варвара вышла из Следственного комитета.
Небеса обрушили ливень, грозу и шторм. Будто возжелали смыть этот город раз и навсегда. Сверкали молнии. Струи падали стеной. Петербург держался. Как обычно.
Варвара не могла сделать вперед ни шагу. И назад тоже.
Она сидела на стуле и не понимала, что это значит.
Начать с того, что крошка-везение куда-то делась. Наверное, испугалась грозы. У Варвары все пошло наперекосяк. Прячась от дождя у дверей Следственного комитета под выступающим полукруглым эркером старинного дома на канале Грибоедова, она вызвала такси. Программа показала, что машина в полутора минутах. Прошло пятнадцать, никто не приехал.
Зато из дверей выглянул охранник и строго сказал, что находиться здесь не положено. Видно, ему надоело, что девичья фигурка на экране монитора прячется от дождя под государственным козырьком. Он решил разнообразить ситуацию.
Попытки Варвары объяснить, что сейчас приедет такси, закончились провалом. Охранник потребовал отойти от государственного здания не менее чем на пятнадцать метров. Как требует суровый закон ковидного времени. Что дождь льет и у Варвары нет зонта, закон с охранником не интересовало. Под их нажимом она вынуждена была отступить. Конечно, оставался еще последний аргумент девушки. Вот только закатить истерику у парадных дверей Следственного комитета сестре Бориса Ванзарова было неприлично. Ванзаровы унижаться не умеют.
Она шагнула под струи. Одежда тут же прилипла к телу. Глаза слепили капли. Варвара стояла мужественно. Пусть Половец посмотрит запись камер наружного наблюдения и убедится: ни дождем не сломить, ни глупейшими подозрениями. Будет знать, с кем имеет дело.
Такси затормозило и обдало фонтаном из лужи. Варваре было все равно. Она забралась на заднее сиденье, не стала ругать водителя за опоздание, сказала: «Добрый вечер». Таксист глянул на нее через зеркальце заднего вида.
– Э, слюший, весь кресла замочиль, да! Кито пелатить будить?
Рот его закрывала маска, а из ноздрей росли кустики волос, они походили на дикие усы. «Ноздреус», – подумала Варвара. Или Усонос. И как только его жена терпит? Строгим голосом она велела, чтобы водитель делал свою работу, пригрозив, что напишет жалобу.
Водитель пробормотал что-то, будто заклинал джинна обрушить гнев на мокрую пассажирку, и поехал. Медленно, будто нарочно, поглядывая в зеркальце на Варвару. Она терпела липкую одежду и разглядывала капли дождя, которые ползли по стеклу так же неспешно, как такси в потоке машин. Город за окном размыло в пятно серой краски.
Наконец Варвара оказалась дома. С огромным облегчением сняла с себя мокрое и зашла в душ, чтобы согреться. Стоя под теплыми струями с закрытыми глазами, она подумала, что надо бы позвонить юноше Пансофию и ободрить его. И узнать на всякий случай, как дела у Мити, который отчего-то не напоминал о себе. А еще спросить у Марты, что она разнюхала в номере отеля. Наверняка уже что-то разузнала в тонких материях. Но все эти важные и нужные дела могли подождать. А вот кое-что другое никак нельзя было откладывать.
