Оказавшись в полуденной тени накренившейся башни, я сходу перешел к делу, уточняя о маразматике.

— Охотника-то твоего? Видал знамо-дело. Так затемно уже, дурные головы… — поглядев на подчиненного, он удовлетворенно кивнул. — Точно, по ужину видали. Уж все в трапезной скоморошничали, чай устал отец в срамнике куковать, да чресла о занавески вытирать, да понесла его нелегкая…

— Да погоди ты про чресла! Куда он шел?!

— Головой простудился — за стены же! Куда еще через ворота да с караваном ходют?

Поглядев на топчущегося рядом Гену, старавшегося держаться поближе ко мне, нежели к замершей кровососке, я ощутил как сбываются мои самые хреновые опасения.

— И че?! — переключившись на сотника, я отвлек его подозрительный взгляд от «горничной». — В башке нихрена не щелкнуло?! Мысль ясная не пронеслась? Не стопорнул, не допросил? Досмотр, паспорт, накладные?! Какой, нахрен, караван на ночь глядя убывает?!

— Ты вот что, кукушонок… — скрежетание зубов подчеркивало угрожающий блеск пустой глазницы. — Коли с князем накоротке так неча перья не распускать! Чай и сам с ним из одной ковриги хлебамши! Наказ есть наказ — податей не брать, беззакония не чинить, да холопов не стращать! Пожелал ночью отбывать — ветер в сраку, дым в портки! Не моего ума дела!

Ну конечно, как же иначе… Дружинник же, мать его! Дисциплина мозг заменяет!

— А вот рыжий бы… С каким караваном?!

Лязгнув квадратной челюстью и сжав кулаки, одноглазый все же проглотил «вопиющее неуважение» и ткнул кулаком своего куда менее рослого земляка.

— Так с этим же… — тут же подобрался несчастный стражник, видимо дежурящий прежним вечером на воротах. — С пером крашенным который! Ну, егойный земляк… — копье качнулось в сторону Гены.

— На телеге или позади? В охране, обозе, кандалы, оковы — говори давай, чего телишься?!

— В обозе! Этот-то, с пером, на клячу головную взгромоздился, а как рогачей впрягли, так охотник с бабой и в телегу…

— Какой еще, блин, бабой?!

— Почему знаю? Мелкой такой, тощей. Все зубы скалила…

Да ну нахрен…

— А волосы?

— Чего волосы?

— Цвет, дебила кусок! Цвета какого волосы?!

— Эм… Пурпуром крашены, коли голова не хворает… А чего такое? У меня приказ, пущать без досмотра всех и каждого…

Ну конечно, «чего такое» — это же только я замечаю, что фиолетовые патлы только у одной твари на всем свете встречаются! Ну что же за дебилы… Хотя, почем им знать? Сам виноват — все в тайны играю, скрытничаю…

А ведь рыжий бы ни за что ночью караван не пустил! Уж какой идиот был, но инициативы не шугался, и князей не боялся! Не то что этот — без команды пернуть не посмеет. Пусть хоть весь город горит, — от приказа не отступится. Карьерист хренов…

— Ты это, кукушонок… — снова подал голос бывший дружинник. — Как на духу-то выдашь? Чего Куролюб-то захаживал?

— Инспектор в городе, вот чего. — сплюнув под ноги и едва не протаранив нерасторопного Гену, я на полном ходу двинул обратно по главной улице.

Пусть сами со своим говно разбираются — достали! У меня тут проблемы посерьезнее чьих-то тупых интриг нарисовались!

Вот же хрыч, а?! Знал ведь! Заметил ли, услышал ли, а может и жопой почуял, но знал, что Киара приперлась! Но нет чтобы ко мне подойти, сказать, он… Хер старый, все в Исусика играет, грешки замаливает, жертву изображает!

И ведь заранее знал! Успел эту сосалку отпоить да возле меня усадить, чтобы фиолетовая соваться остереглась! И нет, чтобы самому рядом держаться… Видимо, как и обещала, ведьма за двумя явилась, но поскольку второго стерегла сверхъестественная тварь, она обошлась и первым. А вот ради обоих могла бы рискнуть…

— Ну да, лучше журавль в жопе, чем рак на берегу! Тьфу! Уроды… Маразматик недоделанный! Гена, ну ты мне скажи, почему у вас куда не плюнь — везде идиотия процветает?!

— С-с-сир? — только и выдал пацан, стремительно бледнея и сбивая шаг под моим взглядом.

Видимо перекошенная лейтенантская рожа ему в диковинку… Ну да, я уже и сам позабыл, когда последний раз так бесился.

Резко выдохнув, я переключился на безмолвную кровососку, стучащую туфлями рядом. Как и прежде, дорожная плитка занимала ее куда больше окружающего мира. Понятия не имею, что за говно у нее в голове и насколько же сильно разрослась моя контузия, раз я всерьез собираюсь на нее положиться, но…

Ну как удержаться и не познакомить одну сверхъестественную тварь с другой? Как говорится, борьба была равна, сражались два говна… Только бы успеть, елки-палки.

Хватит с этого лейтенанта и двух рыжих жертв, одноногую уже не переживу.

Глава 8: Половина знания

Усыпанная драгоценными каменьями трость выписывала воображаемые узоры на обугленном ковре, пока ее высокий хозяин брезгливо морщился, рассматривая грязный кухонный котелок, накрывший его вычурную туфлю:

— И на сколь же долгий срок милорд расстается с верноподданными на этот раз? — отшвырнув немытую посуду, управляющий ловко сместился с траектории летящего спального мешка, предоставляя право встречи с пыльным свертком нестиранного меха негодующему Гене.

— Сир… Фу! — смахнув с носа остатки тертых водорослей, пацан вновь придал голосу былую уверенность. — Сир, как ваш оруженосец я смиренно прошу пересмотреть решение и вспомнить, что место слуги подле господина! Даже по вашим щедрым меркам — это вопиющее безрассудство! Вы не можете предпочесть ее мне! Она же чудовище!

Сопровождаемый флегматичным взглядом вампирши и противозенитным маневром евнуха, пыльный валенок пронесся по спальне, угодив несчастному оруженосцу прямо в лоб.

Да что же у меня такой бардак-то в спальне?! Особняк бабами под завязку набит — от юбок не продышаться! А хоть бы одна соизволила порядок навести! Но нет, только глазками стрелять да всякую бурду в вино подсыпать научились! А потом между собой вздыхают, мол — перевелись мужики, под венец не зовут! Ясный хрен, не зовут! На свадьбы за пониманием и порядком ходят, а для раздвинутых ног и похотливых смешков бордели придуманы!

Впрочем, все сходится — в борделе-то как раз и живу…

Выпотрошив наружу содержимое шкафа, я наконец ухватил в глубине потертые ножны и потянул рукоять. Блеск обломанного наконечника заставил глаз непроизвольно дернуться:

— Да мать твою в рот шатал!

— Сир?

—