Шрифт:
Закладка:
Я рефлекторно закрыл глаза. Когда открыл, то первое, что увидел, – это остатки упаковки физраствора, разбросанные по машине. Смотрю на руку, а там просто фарш: мизинец отстегнуло сразу, безымянный палец висит на шкуре с другой стороны. Тактикульная перчатка за 4000 деревянных стала простой тряпкой, а из перебитой артерии начала хлестать кровь. «Ни х… себе чихнул», – подумал я.
Делать нечего, начал накладывать себе жгут. Затянуть сам не смог, попросил мехвода помочь. Ширнулся промедольчиком, чтобы полегче стало.
В это время мы уже перешли понтон. Я присел у машины и почувствовал, что меня просто душит жуткий сушняк: крови много потерял, да и промедол дал о себе знать. Попросил механа попить, он достает из машины полторашку розовой жидкости. Думаю: «Фига себе, какие подгоны, ща нектара богов из „адаптовита“ отведаю». Делаю жадный глоток и понимаю, что это БЕНЗИН. «Ты чего, пес сутулый, творишь?! – ору я на мехвода, тряся своей раненой рукой перед его лицом. – Тебе этого мало, супостат? Ты меня отравить еще удумал?!»
От опиздюливания его спасло только то, что педерасты с другой стороны опять начали сыпать с минометов. А тут и БМД-4 другая подошла, в которую я затащил «замка». Он как раз лежал перед моим лицом. Бледный весь как смерть.
Я ему свою левую руку под голову кладу, периодически потрясываю его и разговариваю с ним. Тут он замолчал. «Ну нет, ни х…, ты не умрешь!» – подумал я и начал трясти его изо всех сил.
Тут он застонал и говорит: «Да отъ…бись ты, не тряси, больно же». Я ему в ответ: «Потерпи, братец, мне вон тоже больно, смотри, какая теперь культяпка у меня». Трясу своей рукой у него перед лицом, а там палец безымянный, как сосиска, болтается на коже.
Я чувствую, что силы покидают меня, Морфей пытается силой затянуть в свое царство. Говорю сидящему рядом бойцу: «Тряси его, бей по щекам, делай что хочешь, не давай ему спать. Если закроет глаза – я тебе колено прострелю, понял?» – «Понял!» – ответил он.
Я прикрыл глаза, но все равно через дремоту поглядывал, закрыл он глаза или нет. Ну а спустя минут семь мы доехали до места – и нас уже передали медикам.
Ванга 22.05.2022
Последний путь
Ну наконец-то! Я, старенькая БМП-2, вновь приехала сражаться! Замечательно! Так… Мой новый командир… Хм… Говорит, что уже в двух войнах участвовал. Это хорошо. С ним спокойнее. Стоп… Что это он делает? Чинить собрался? Меня же чинили… Ааааа… Он несёт краску. Сейчас мне дадут имя. Пишет. «Пехота бессмертна». Согласна. Что ещё за «ПТСР»?! Что за череп со змеёй?! Как меня теперь зовут?! «Паштет»?! Дядя, ну ты совсем! Ну, Паштет так Паштет. Пойдём уже повоюем.
Ну наконец-то я выбиваю врага с родной, русской земли! Я хорошо воюю. Командир меня хвалит.
Враги какие-то американцы, разговаривающие на смеси русского и польского языков. Но таких мало. Большая часть говорит на русском. Выучили, видимо, чтоб захватить мою землю.
А вот и осень наступила… Первые капельки холодного дождя бьют по моей броне. Да, устала я. Столько боёв… Враг меня запомнил…
Чувствую, что что-то не так. Враг ведёт себя наглее. Пехота радостная. Атаки отразили. Но почему так резко изменилось у них настроение?! Что?! Куда уходить! Нет, не заведусь я! И не пытайся! Нет же! Что значит «Паштетик, нам пора уходить?!» Я никуда не уйду! Я умер… Проводите меня достойно…
А вот и мой погребальный костёр… Сквозь пламя я вижу мрачных боевых друзей. Запомните меня. «Паштет» сражался достойно. «Паштет» не ушёл со своей, русской земли. Сквозь дым на своём последнем издыхании я вижу уходящую колонну. Махнув на прощание языком пламени, я ухожу в последний путь с надеждой, что вы вернётесь.
«Паштет» был сожжен при отходе из-за технической неисправности и невозможности его эвакуировать.
Туман 12.09.2022
Глава 4
Махла на Жеребце
В 21.00 19.07 рота Ахиллеса выдвинулась с ПВД в сторону второго бата через свои старые позиции с целью встречи с ротой Монолита, форсирования реки Жеребец, зачистки и удержания трех известных опорников в посадках за деревней Райгородка. Несколько раньше выдвинулась тяжелая группа поддержки с АГСом[56] и Кордом[57]. Несколько дней до часа Хэ внештатный сапер Ахиллеса, командиры групп и ротные скрытно в ночное время уходили пробивать тропу. Время подготовки двух основных штурмовых групп было жестко ограничено, и этим занимались старослужащие, тогда еще краткосрочники, бывшие в штурмовых ротах («Соколах» и «Буферах»). Занимались отбором, распределением и экстренной (катастрофически) стрелковой, тактической, медицинской подготовкой по согласованию с Ахиллесом. На все про все, если не считать весенние занятия (потому что это всё ещё перемежалось тяжелым физическим трудом, вечной копкой и выполнением бессменного боевого дежурства на первой линии обороны), ушла неделя.
Относительно скрытно выдвинувшись на точку рандеву (относительно потому, что на наше место заехала какая-то тыловая рота, которая вовсю раскатывала на «Уралах» с фарами, и прямо по бафику[58] кто-то спросил: «Когда у вас время выдвижения, вам не доводили еще?»), штурмовые группы достаточно бодренько достигли первого чек-пойнта возле второго бата, кроме одного молодого человека, с которым там же была проведена профилактическая беседа тогдашним командиром штурмовой группы.
Следующей целью было добраться до точки непосредственного начала минных полей и форсирования реки. По информации саперов, река была заилена и воды там по ботинок, тропа натоптана, а маскировку обеспечивали высокие камыши и туман. «Так что ножки придется замочить, но главное – с тропы не сходить, и будет збс».
Ага, бл…
Как обычно, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, еб… чую, просто всепоглощающую темень, непролазную, даже днем с секатором, лугандонскую флору, светомаскировку и про то, что все вокруг заминировано, да не кустарными растяжечками на УЗРГМ[59], даже не ПМН, а еб… чими МОНками[60], ПОМами[61], ОЗМ[62], и боги лишь знают, что еще там было припасено из закромов сумрачного советского инженерного гения.
Вкратце: сначала шли нормально, потом начали растягиваться, теряться, дробиться, возвращаться, путать боевой порядок звеньев. Пробовали идти и держась за рюкзаки, и на голос, и идти по тропам, но все
