— Они упустили свой шанс. Им надо было выйти замуж сразу же после приготовления вкусного кофе, — засмеялась я.

Он попробовал баклажаны.

— Мм, очень вкусные.

Я была так счастлива! Ела его стейки с большим удовольствием. Мы выпили бутылку вина и легли в постель с моим ноутбуком. Он хотел посмотреть боевик, но я предпочла бы что-нибудь более культурное. В конце концов, сошлись на просмотре выступления Элвиса Пресли в Лас Вегасе. После чего заснули.

Дон Жуан проснулся в пять часов утра, но понял, что была суббота. Так что снова заснул. Я примостилась рядом, бодрая и счастливая. Если это зовется семейным счастьем, хочу побольше таких моментов!

Мы встали около девяти утра и потянулись, как две кошки, у которых привилегированная и ленивая жизнь. Я повела его в местное бистро, где мы заказали яичницу по-бенедиктински. Потом мы долго гуляли по парку, держась за руки, как два подростка.

А после полудня посетили место, где раньше находилась фабрика его отца. Рядом было кафе быстрого питания, где продавали жаренных куриц. Над кафе висела смешная вывеска «Пеструшки на длинных ногах» с изображением курицы в юбке Марлин Манро. Курица кафе была на удивление вкусной. После обеда мы вызвали такси. Я поехала к себе домой, а он, предполагаю, к своей жене.

Что ты намереваешься делать с Матиасом? Планируешь с ним поговорить? Пожалуйста, напиши, как можно быстрее и по возможности поподробнее.

Навеки твоя, Мия.

Адвокат по правам человека

Моя дорогая Мия,

Хочешь узнать, позвонила ли я Матиасу?

Нет! Нет! Нет!

В данный момент собираюсь позвонить адвокату по правам человека. Я начала курс по международным правам человека, и мой преподаватель любит студентов, а вернее студенток. У моей подруги был с ним небольшой роман.

Когда в первый раз пришла на курсы, я опоздала. Такое со мной обычно не случается.

— Вижу новое лицо, — произнес преподаватель, когда я вошла в аудиторию.

Я села и тихо улыбнулась. «Браво! Он меня заметил!»

Зачем я это делаю? Сама не знаю. Он не так уж и плохо выглядит. Ему около сорока.

Хочешь узнать о Николае? Он устал меня ждать и уехал в Швейцарию по студенческому обмену. Пробудет там два семестра. Николай шлет мне сообщения и предлагает приехать к нему. Но у меня нет денег. Швейцария — слишком дорогая страна.

Вернусь к правам человека. Мой преподаватель предложил мне работу на несколько месяцев в международном отделении Красного Креста. И я согласилась. Я встречалась с ним несколько раз. Ничего серьезного. Это просто игра. Ему нравится контроль и отношения, когда женщина от него зависит. Я работаю над проектом, и он постоянно делает замечания, причем, ему нравится меня унижать. Какое удовольствие это ему доставляет!

Однажды он спросил:

— Ты могла бы сделать массаж? У меня так болит шея.

Я посмотрела на него с удивлением и сказала:

— Извините, я не умею делать массаж.

Он пытается подкатить ко мне, и я продолжаю играть с ним в эту игру. Хотя, честно говоря, она начинает мне надоедать.

Я должна была проанализировать несколько случаев из судебной практики о депортации очень молодых резидентов Франции, которые продавали наркотики. Они были торговцами на самом низком уровне и не продавали тяжелые наркотики, только марихуану. Все — выходцы из стран Магриба и приехали во Францию детьми (им было тогда по два, три года), но они не смогли получить французское гражданство. Выросли в парижских гетто. Каждый случай — роман о жизни, после прочтения которого хочется плакать. Тяжелое детство, издевательства, психические проблемы, смена одного интерната на другой. Их родители, а также французское общество не помогло им в то время, когда они были еще детьми. А после проблемного детства они начали продавать траву. Французский суд приговорил их к нескольким годам тюрьмы, а после тюрьмы им грозила депортация в страны Магриба. Адвокаты утверждали, что молодые люди выросли во Франции и даже не говорили по-арабски, поэтому депортация будет для них еще большим наказанием, чем тюрьма. В некоторых случаях французское государство проиграло, а Страсбургский суд по правам человека постановил, что депортация будет слишком суровым наказанием. Например, в случае с глухим парнем суд решил, что ему будет слишком сложно адаптироваться вне пределах Франции. Французское государство выиграло несколько судебных тяжб. Но Страсбургский суд разрешил депортировать девушку, которой было всего восемнадцать лет.

Мой преподаватель иронично улыбнулся и заметил, что эти молодые преступники сами виноваты в том, что вовремя не получили французское гражданство. У него такое холодное сердце! Как могли неграмотные арабские родители молодых осужденных знать, что им просто надо было подписать декларацию, после которой дети становились гражданами Франции? Не понимаю, зачем мой преподаватель выбрал специализацию по правам человека. Это не та сфера, в которой можно хорошо заработать. Ему следовало было стать специалистом по корпоративному праву.

Знаешь, я полностью разочаровалась в адвокатах, даже в тех, чья специализация — права человека. Потому что в реальности им наплевать на эти права — они обожают унижать женщин и ненавидят эмигрантов.

Не буду звонить преподавателю. Думаю, пора вернуться к богемной жизни — к актерам и музыкантам. Что думаешь? Позвонить Матиасу?

Лана, Лана, Лана…

Если честно, дорогая Анара, не знаю, что посоветовать. Чувствую над собой какое-то проклятие. Или темные воспоминания не дают мне покоя? Кажется, что я готова на всё лишь бы забыться, даже если придется быть вместе с мужчиной, с которым не следует быть.

Ты же прекрасно знаешь, что я думаю о Матиасе. Я не поменяла к нему своего отношения. Но не мне судить. Не понимаю только, зачем связываться с адвокатом по правам человека? Ты хочешь его использовать как спасительный мост, чтобы убежать от Матиаса? Матиас намного симпатичнее адвоката, и тебе хотя бы иногда с ним весело… Не знаю… Я хотела бы самой себе посоветовать что-то хорошее. Но не могу. Наверное поэтому Бог послал мне Лану…

Рядом нет ни Оливера, ни Коко, так что мне очень одиноко. Устав от разговоров с кактусом, я молилась Богу, чтобы он послал кого-то, с кем можно поговорить. Ведь Дон Жуан всё время занят. Когда мы вместе, нет смысла думать о грустных вещах. Наверное поэтому я случайно встретила Лану в кафе, которое находится недалеко от моей квартиры.

В первый раз я встретила Лану, как только приехала в Лондон. Ей было тогда около двадцати семи лет. А мне — двадцать с небольшим хвостиком. Мы работали с ней портье в гостинице Сплендор. Моя первая работа в Лондоне. Лана взяла меня под свое крылышко. Она из моей страны, Боснии, и такая же сумасшедшая, как и я. Прежде всего Лана наказала мне ни при каких обстоятельствах не брать денег у молодого владельца отеля. «Скажи, что воспитана в мусульманских традициях и принимать подарки от мужчин, даже от начальников, считается дурным тоном в той культуре, в которой ты выросла».

Молодой владелец отеля — высокий красивый мужчина лет сорока. А его отцу, мистеру Саиду-старшему, за шестьдесят. В отличие от сына отец относился к своим работникам очень уважительно. Иногда в благодарность за хорошую работу, он делал нам маленькие подарки. После того, как я проработала в отеле неделю, мистер Саид старший подошел ко мне с небольшой коробочкой, завернутой в красивую подарочную бумагу. Я склонила голову и опустила глаза, благодаря его за подарок. Внутри коробочки лежала священная книга Коран.

— Шукран, — тихо поблагодарила я.

— Иншалла, — ответил он.

С тех пор маленькая книга путешествует со мной по всему Лондону по разным квартирам, которые я снимала. У меня есть три самые драгоценные для меня вещи: твой кактус, маленькая книга и небольшое зеркальце, которое я нашла на барахолке и нарисовала на нем лицо Будды с умиротворенной улыбкой.

Когда обкурюсь, то часто представляю себя стоящей в Судной день и держащей высоко над головой в одной руке маленькую книжку, а в другой — зеркальце и кактус, будто эти предметы смогут помочь ответить на вопросы, которые мне будут задавать. Я никогда не читала Коран и не говорю по-арабски. Знаю только