— К-как?

Незнакомец в странной одежде, похожий на нищего у собора Святого Павла, посмотрел на нее со значением.

— Так. Сам видел: его обращенного закольцевали, чтобы он оставался медведем, не умея вернуться в человеческую личину. — У Соланж снова клацнули зубы. — Вот, смотри, узнаешь парня? — Говоривший отвел от лица перевертыша волосы, и девушка пошатнулась, шарахнувшись в сторону.

Сердце грохнуло в грудной клетке, совершая невероятный кульбит, а каждый волос на теле встал дыбом.

Она знала этого человека…

Знала и полагала убитым, так как сама стреляла в него из мушкета в лесу по пути в Лондон.

Перед ней во все свои шесть с половиной футов лежал никто иной, как отцовский Пёс, Сайлас Гримм.

Как такое возможно?

Глава 16

— Вижу, знаешь его, — сказал незнакомец. — Выходит, он неспроста бежал за тобой.

Соланж все еще не могла осознать, что медведь, преследующий ее в навязчивых снах, оказался Сайласом Гриммом. Что Сайлас Гримм вообще оказался одной с ней природы: она-то считала его человеком.

И самым прегадким.

Но теперь, видя, как с ним поступили, испытывала лишь жалость… и страх.

Как получилось, что, выжив после выстрела в грудь, он оказался в медвежьем зверинце?

Кто надел на него «королевский браслет»?

Кто этот монстр, что сделал такое?

— Да, я знаю его, — отозвалась Соланж неподатливыми губами.

— Вот и ладушки. Вам пора уходить: многие видели, как медведь бежал за тобой, а потом куда-то пропал. Начнутся вопросы. Лодочники, сам знаешь, болтливей сорок, расскажут, что видели, как медведь свалился на берегу… Его станут искать. Есть где укрыться?

Говоря это, странный знакомец накинул на бесчувственного мужчину непонятного откуда взявшийся плащ, а потом затряс его за плечо.

Соланж подобралась, внутренне не готовая встретиться с тем, кого пыталась убить и кто, нельзя этого исключать, преследовал ее потому, что желал отомстить…

Но выбора не было.

— Да, я живу в Доугейте. Там можно спрятаться.

Незнакомец кивнул.

— Гадкое место, но чтобы спрятаться — самое то, — прокомментировал он. А после сильнее затряс Пса за плечо: — Эй, любезный, пора подниматься!

Соланж различила, что на лбу Сайласа Гримма налился багровый синяк размером с грецкий орех. Это мужчина запустил в него камнем, как из пращи. После такого удара вообще поднимаются?

Гримм застонал, дрогнули веки — и в следующий миг их глаза встретились.

Соланж замерла, приготовившись, как бежать, так и обороняться, но Гримм прохрипел:

— Ты… — И сел.

Голос его звучал так, словно он очень долго не складывал звуки в слова, а глаза, теперь она ясно видела это, светились желтым, как у всех перевертышей.

— С такими глазами на улицы лучше бы не соваться, — сказал незнакомец. — Ишь как горят. Накинь капюшон!

Сайлас внимательно посмотрел на него, Соланж замерла, опасаясь, не свернул бы он горе-помощнику шею, но Гримм спокойно кивнул.

— Это ты снял браслет? — спросил незнакомца.

— Я.

— Спасибо.

— За шишку можешь не благодарить, — хмыкнул тот.

— За это не стану, — в тон ему отозвался мужчина и кое-как утвердился на ноги.

Соланж настороженно следила за ним. В ушах бился пульс… Кончики пальцев будто сотней иголок покалывало.

— Вот, надень это и уходите. — Мужчина дал Сайласу башмаки. — Но через Мост не идете — лучше переправьтесь на лодке. Есть деньги?

— Д-да, — кивнула Соланж.

— Тогда вперед.

На будто окаменевших ногах девушка поднялась и пошла вдоль берега Темзы. Шагов Сайласа позади она не слыхала и очень надеялась, что случившееся под мостом ей просто привиделось…

Так сказать, сон наяву.

Или просто сон, и она вот-вот проснется…

— Эй, лодочник, нам на тот берег! — Соланж протянула лодочнику монету.

— Это в два счета, — отозвался тот бойко, но глядел при этом поверх плеча девушки: то есть Сайлас ей не приснился. Он там, за спиной, живой и здоровый…

А еще полностью голый под своим куцым плащом, которым одарил его нищий.

Как все это возможно?

— Не знаете, что за переполох случился с той стороны? — спросил лодочник, работая веслами. — Кричали «медведь», но я медведя не видел. Неужели опять Сэкерсон гоняет прохожих?

— Сам я не видел, — отозвалась Соланж, — но, кажется, этот медведь совсем ошалел.

Против воли она посмотрела на спутника, он сидел на носу, прикрыв лицо капюшоном, но она все равно рассмотрела, как ярко блеснули нечеловечески желтые глаза.

— Тем интереснее предстоит воскресная травля, — хмыкнул лодочник. — Ни за что не пропущу этого зрелища!

Соланж подумала, что его ждет огромное разочарование, и эта мысль доставила ей удовольствие.

Сойдя на другом берегу, они молча направились в Доугейт, за всю дорогу не обмолвились с Сайласом даже словом. И только когда подошли к пансиону, Соланж предупредила:

— Хозяйка злая, как ведьма. Будет лучше, если она не заметит тебя!

Пес кивнул. И они так же молча, как тати, прокрались в ее комнату наверху… Соланж к тому же очень надеялась, что Шекспир не услышит ее, застав в странной компании.

Он, к счастью, не появился — и она замерла посреди убогой коморки в компании бывшего недруга. Абсолютно не знала, что говорить и что делать… Все вопросы, которые ей хотелось б задать — как ты выжил после выстрела в грудь? Как оказался в зверинце? — казались ужасно неподходящими для их первого после его «воскрешения» разговора.

И Гримм в итоге заговорил первым:

— Боишься меня? Думаешь, захочу отомстить? — спросил он и потер грудь, явно давая понять, о чем говорит.

— А ты не хочешь? — тоже вопросом отозвалась Соланж. — Я как-никак стреляла в тебя.

Сайлас Гримм усмехнулся.

— К счастью, мы, перевертыши, очень живучие и убить нас непросто.

— Я… не знала, что ты перевертыш…

Мужчина скинул с головы капюшон и посмотрел на нее долгим взглядом. Что таилось за ним, горящим и пристальным, Соланж не бралась угадать… Она полагала, что знает этого человека, но теперь понимала, как сильно она ошибалась.

— Тогда мне вдвойне повезло.

Голос его, все еще хриплый и ломкий, отзывался в душе странным волнением.

— Расскажи, как так вышло, что ты оказался в зверинце, — попросила Соланж, решив, что стоит воспользоваться его неожиданной благосклонностью. — И как выжил там… на дороге…

Лицо мужчины вмиг сделалось мрачным, черты отяжелели, и девушка испугалась, что зря задала эти вопросы, но Гримм, помолчав какое-то время, все так же хрипло сказал:

— Ты о многом не знаешь, а должна бы… И так как мы с тобой теперь в одной лодке (почти каламбур!), — губы его изогнула безрадостная усмешка, — я расскажу тебе кое-что важное.

— Ты знаешь, кто такой Эссекс? — спросила Соланж.