дал застывший муженёк, в спину которого я и врезалась.

— Наконец-то я здесь! — пафосно произнёс он фанатичным голосом. — Вы… аристократы, даже не понимаете, какой силой обладаете. Но скоро это всё закончится. — Муженёк, словно ослеплённый магическим светом мотылёк, устремился к источнику силы моего рода, в этот момент он был максимально ничтожен и жалок.

Значит, банальная жажда силы? Не так ожидаемо, но вполне просчитывается. Стоило не пренебрегать собственной защитой. Но ничего. Вот выберусь из этого переплёта и всё поменяю! Выберусь же?

Коснувшись алтаря, прохиндей мгновенно прикрыл глаза, уходя в медитативный транс. Какое-то время ничего не происходило. Секунда, другая, и со стороны муженька уже были слышны проклятья на паре десятков ничем не связанных языков. Ещё один миг, и я вижу яркую вспышку магии нежного тона, но он так и не заметил этого, продолжая сокрушаться о сломавшемся артефакте. Магическая сила медленно собиралась в антропоморфную фигуру мифического существа.

Передо мной стояло существо, которое не поддавалось никакому описанию. Тело человека, крепкое и мускулистое, одетoe в шкуры диких зверей, было увенчано головой орла. Огромный клюв, желтый и мощный, был чуть приоткрыт, словно готовый в любой момент схватить жертву.

Четыре крыла, покрытые темно-коричневыми перьями, раскинулись за спиной, словно готовые к полету. Глаза, желтые и проницательные, как у хищной птицы, были направлены на меня.

В этом существе сочетались сила и красота, мощь и грация. Он являлся не просто хранителем рода, а приходился живым воплощением его духа и воплощением в нашем мире. Показательно щелкнул клювом, издавая резкий и грозный звук, который заставил меня вздрогнуть. Взгляд был брезгливым, полным презрения к тому, что он видел перед собой.

Дух покачал головой, словно отбрасывая все мысли о том, что я могу представлять для него какую-либо угрозу. Его жёлтые глаза буравили меня, словно два острых кинжала. Он изучал меня, оценивая духовные силы и намерения.

Хранитель рода, оценив меня сверху донизу проницательным взглядом, словно хищная птица, нацелившаяся на жертву, перевел взор на «муженька».

«Муженёк» — это слово звучало в этой ситуации особенно иронично. Мой спутник был просто человеком, не обладающим ни силой, ни храбростью, ни какими-либо особо выдающимися качествами. Он был просто слабым и незащищенным.

Но хранитель рода был не просто судьёй силы. Он был хранителем рода и видел в людях не только их физические качества, но и духовные. Вновь посмотрел на моего «муженька» с опущенными веками, словно погрузившись в глубину его души. И видел в нем страх, нерешительность и, возможно, даже проявил кое-какую жалость к роду людскому сразу после очередной волны презрения.

В этом взгляде было много невысказанного. Брезгливость к слабости, порицание за нерешительность, но, возможно, и капля сочувствия к тому, что моему спутнику было суждено пережить. Мой «муж» стоял неподвижно, опустив глаза, словно понимая, что он ничтожен перед этой мощью.

— Слишком слаб. Неописуемо ничтожен! И крайне недостоин… — каждое слово хранителя буквально впечатывало муженька в каменный пол, и он не понимал, что происходит. — Ты же… Дочь моя заигралась и посему потеряла свободу, но я гордый птиц и помогу роду. Я дам тебе силу! Но надолго её не хватит, так что используй с умом, иначе твой «артефакт» осушит без остатка и меня. — произнёс страж. — А теперь уйди с глаз долой. Слабая глава рода! И не появляйся передо мной, пока не станешь сильней… — пророкотал гордый птиц, и в моей груди вспыхнуло что-то родное и тёплое.

Секунда и нас выкидывает из подземной часовни прямиком, как нашкодивших котят.

— Что это было? — искренне недоумевал прохиндей. — Так не должно быть. Возможно, ошибка в расчётах? Нет. Это всё твоя вина! Определённо твоя. И ты ответишь за каждую секунду моего унижения. — глаза муженька тут же налились первородным гневом и кровью.

Что ж, вот и посмотрим, каков «мой избранник» в ярости.

В ту же секунду из тени выступили три духа. Их тела были прозрачны и неопределенны, как дым или туман, а их глаза светились ярким холодным светом.

Они двигались к моему «муженьку», словно призраки, готовые поглотить его душу. Они попытались захватить его тело, но ничего не получилось. Он оказался слишком материален, слишком плотен для их призрачных рук. Тогда духи применили силу. И стали рвать его тело, срывая с него куски кожи, ломая кости и хрящи, превращая его в жуткое месиво. Вельможа кричал от боли, но его крики были беззвучны в этих подземельях.

Но те не сдавались и хотели забрать его душу, и не остановились бы, пока не достигли своей цели. И вот, наконец, в один миг, его душа отделилась от тела. Она была слабой и беспомощной, но еще не потеряла свой свет.

И в этот момент духи радостно вскрикнули. Они захватили его душу, словно птицу, в свои невидимые сети и унесли ее с собой в темноту, оставив после себя только разрушенное тело и глубокую тишину.

Хранитель рода наблюдал за всем этим с отстраненным взглядом. И, подмигнув мне, просто исчез.

— Госпожа Ланфен, — с почтением произнёс незнакомец, выйдя из тени, словно лишь этого и дожидавшийся. — Вас ждут в столице!

Глава 8

Здание было словно исполин, застывший во времени. Мрамор, когда-то белый и сияющий, теперь лишь покрыт черной коркой, напоминающей шрам. Лестница, ведущая к залам, окутана пылью, а по ее перилам тянулись, словно тонкие нити, паутины, сотканные веками. Но даже в своей заброшенности здание излучало величие. В нем имелась та самая, завораживающая эстетика разрушения, где красота сплеталась с упадком.

Кинотеатр, словно монумент ушедшей эпохи, хранил в себе дух старой империи. Архаичный пафос и лоск, когда-то царившие в его залах, теперь казались призрачными. Громадина, некогда наполненная жизнью, стояла пустой, её залы пустели, а вместо киноленты по ним гулял лишь ветер, гоняющий пыль и шепчущий о прошлом.

Спустя пару секунд я пошел в сторону ближайшего зала. В нем была какая-то особая атмосфера: влажная и тяжелая, как воздух в старом храме. Я выбрал место в первом ряду, где под ногами шелестела пыль, а перед глазами раскрывался забытый экран.

Сел и почувствовал шероховатость деревянных сидений, уже не таких гладких и мягких, как раньше. В глазах мерцали пылинки, танцующие в лучах солнца, пробивающихся через щели в потолке. Я слышал, как трещат деревянные доски пола под моими ногами, и чуть слышный шум ветра, проникающего сквозь трещины в стенах. По моему лицу ползла паутина, но я не торопился ее отгонять.

В этом было что-то завораживающее, что-то почти мистическое.