Шрифт:
Закладка:
Потом становится немного неловко. Отстраняем наши тела друг от друга. Выбираемся наружу. Надеваем обратно одежду.
Такое чувство, что Грант наблюдает за мной, но каждый раз, когда я кошусь, он смотрит на что-то другое.
— Ну что ж, — говорю я наконец, поскольку кому-то нужно что-то сказать.
Он приглаживает свои влажные, растрепанные волосы одной рукой.
— Да.
Сейчас я нервничаю, поэтому не могу думать. В конце концов я выкладываю все как есть.
— Если ты скажешь мне, что мы не должны делать этого снова, мне понадобится объяснение получше, чем «это сложно».
Его голубые глаза пронизывают и наблюдают, несмотря на глубокое удовлетворение, которое я до сих пор вижу на его лице.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да. И я думаю, что это довольно очевидно. Нам хорошо вместе.
— Да. Это так, — он снова потирает кожу головы — нехарактерно беспокойный для него жест. — Тогда ладно. В любое время, когда ты захочешь подкатить ко мне, я никогда не отвечу отказом.
Это не совсем то, что я хотела услышать. Я хочу более ясного понимания того, что на самом деле чувствует Грант. Но он никогда не показывает мне этого. Он никогда никому этого не показывает. И, по крайней мере, это лучше, чем ничего.
Это облегчит задачу. Так безопаснее. Секс и ничего больше.
Я уверена, что смогу с этим справиться. Почему нет? Не то чтобы у меня в жизни полно других дел. Если у меня есть добровольный сексуальный партнер, почему бы не использовать его, когда я захочу?
— Ладно. Хорошо. Тогда все улажено.
Поскольку мы, казалось, пришли к взаимопониманию — по крайней мере, на данный момент — мы возвращаемся в джип и направляемся домой.
По дороге мы иногда болтаем — об изменившемся ландшафте, о дикой природе в этом районе, о том, сколько людей, по нашему мнению, примут предложение переехать к нам. Мы чувствуем себя так комфортно, как никогда раньше, почти так, как это было, когда мы каждый вечер отрабатывали боевые навыки, и я в целом довольна своими сегодняшними решениями. Так что я в хорошем настроении, когда мы сворачиваем на гравийную дорожку, ведущую к бункеру.
Но на полпути Грант нажимает на тормоза. Его тело заметно напрягается.
— Что не так? — спрашиваю я.
Он поднимает голову в сторону высоких деревьев, окаймляющих тропинку.
— Там. Это сторожевой пост. Ной должен быть там прямо сейчас.
Мне приходится вглядываться повнимательнее, иначе я никогда не смогла бы заметить насест, где должен находиться один из наших охранников. Сейчас там никого нет. Никого не видно.
— Что это значит? Где он?
— Что-то случилось, — бормочет Грант.
Я пытаюсь осмыслить это, представляю себе ужасающие сценарии, но тут Грант внезапно начинает действовать. Он делает разворот на три точки, меняя положение джипа так, чтобы он был направлен в сторону от бункера. Затем он достает винтовку с заднего сиденья и вылезает наружу.
— Давай, — говорит он. — Нам нужно будет держаться вне поля зрения, чтобы проверить обстановку.
Я выхожу без колебаний и споров. Мое сердце болезненно колотится, и насытившаяся леность, которую я испытывала после секса, исчезает в нарастающей панике.
— Мы просто оставим джип здесь?
— Ага. Не хочу рисковать и привлекать внимание шумом двигателя. Мы вернемся за ним, если сможем.
«Если сможем…»
Эти слова пугают меня больше, чем что-либо другое.
Грант обхватывает рукой мое предплечье, чтобы оттащить меня с тропинки в окружающий лес. Я не вырываюсь из его хватки, потому что прикосновение странно успокаивает, но в конце концов он опускает руку.
Я следую за ним, не говоря ни слова, каждый мой нерв на пределе, и я остро ощущаю каждый посторонний звук. Мы идем через лес к поляне вокруг бункера.
Чем ближе мы подходим, тем больше я убеждаюсь, что Грант прав.
Что-то определенно случилось.
Глава 6
В какой-то момент, после того как Грант отпускает мою руку, я тянусь к пистолету в кобуре на бедре и вытаскиваю его. Моя рука влажная от внезапного волнения, но, по крайней мере, она не дрожит.
В течение полутора лет я тренировалась с Грантом почти каждый вечер. Чтобы воспользоваться этим пистолетом. Чтобы защитить себя. Сражаться, если придется.
Я никогда прежде не применяла ни один из этих навыков по-настоящему.
Мы все еще в лесу, приближаемся к нашему лагерю, так что я не вижу ничего, кроме деревьев и спины Гранта. Его темные волосы слегка растрепаны на затылке, а на рубашке под лопатками влажное пятно. Однако я начинаю кое-что слышать. Рев двигателей. Грубые, приглушенные крики. Затем раздается звук выстрела, который заставляет меня подпрыгнуть.
Грант закидывает винтовку на плечо, целясь перед собой, и делает шаг вперед.
Я стараюсь двигаться так же бесшумно, как и он, но у меня в этом нет никакой практики. Иногда я шуршу листьями или наступаю на веточку.
Мы уже подходим к опушке леса. Я вижу свет за деревьями. Сейчас поздний вечер того, что должно было стать обычным днем. Чуть больше часа назад у меня был секс, а теперь я пребываю в холодной, странно спокойной панике.
Не говоря ни слова, Грант делает знак рукой позади себя, явно показывая, что мне следует остановиться. Я делаю, как он велит, а он сам делает несколько шагов вперед.
Он пытается увидеть, что там происходит.
Что-то в языке его тела меняется, пока он смотрит на наш лагерь. Когда Грант возвращается ко мне, меня тошнит еще до того, как он шепчет:
— Ворота опущены.
«Ворота опущены».
Кто-то напал на наш лагерь и прорвался.
Я понятия не имею, что нам теперь делать. К такой ситуации я не была готова.
Ворота опущены. Может, все, кого я знаю, уже мертвы.
Грант наклоняет голову, давая знак следовать за ним, что я и делаю — совершаю шаг за шагом будто в застывшем трансе. Когда он снова останавливается, мы все еще скрыты деревьями, но находимся на тыльной стороне лагеря.
Он поворачивается ко мне лицом, открывая рот, чтобы заговорить, но тут, кажется, замечает что-то на моем лице. Он обрывает то, что собирался сказать, и коротко качает головой.
— Ты мертвецки бледная. Возможно, все не так уж плохо. Если бы на лагерь напали, то наши люди заперлись бы в бункере.
Его будничные слова подобны приятному, теплому ветерку. Я делаю прерывистый вдох и медленно выдыхаю.
— Ты думаешь, с
