изловивший шустрого негодяя, вправе прийти со своей добычей в ближайший, подвластный Ослямбской империи, захудалый городишко и истребовать у местного заправилы причитающуюся сумму за поимку беглеца! Что, собственно, мы и сделали! Наше казначейство тебе всё возместит… Но вообще, я не понял, зачем разжёвываю прописные истины? Может, ты, Васланик, хочешь оспорить наше право получить в Лагурине куш за взятого живьём рыжего медведя? Полагаю, владыка Эдиз, который, как я слыхивал, лично мечтает пообщаться с русичем в своей пыточной, очень заинтересуется одним местным городничим, когда узнает, что по егошней вине варвар бежал!..

— Да тише ты, тише, не нагнетай! Чего сразу бежал-то⁈ — нервно всплеснул руками Васланик.

— Ну так ежели мы его сейчас попрём назад, в Ослямбию, по дороге всякое может случиться, — заливистым соловьём вкрадчиво прострекотал в ответ глава лиходеев. — Путь в обход Багряных топей не близкий, а я слыхивал, этот могутный дикарь — тот ещё фрукт зубастый. Зверюга, каких поискать! Посему ежели сорвётся снова в побег чемпион, имей в виду — свалю всю вину на тебя!

— Тысяча двести золотых за живого, не так ли? — Васланик хмуро вперился в выжидательно на него уставившегося главаря наёмников. — У меня нет разом такой внушительной суммы. Часть выплачу, а далее придётся обождать. Отправлю письмишком запрос в Дулмас. Оттуда Байбариан, тамошний глава, пришлёт остальные дукаты да конвой, дабы забрать пленника к себе. Около двух с половиной, трёх недель уйдёт на всё про всё. И ента при самой благоприятной ситуации, на которую, честно говоря, я бы особо не надеялся! А так, может, вообще месяц-другой придётся обождать. Или даже больше. Дулмас, конечно, побогаче Лагурина, но имеется ли там лишнее злато, это вопрос… Ну а ежели согласовывать выплату с Нурязимом будут, а дулмасцы, скорее всего, так и поступят, ибо деньжищи огроменные, то вообще неизвестно, на сколько растянется по времени данная тягомотина. До полугода может, при наихудшем раскладе. Канцелярские хомяки, они такие!..

— Сколько солнечных монеток схоронилось в наличии? — внимательно выслушав стенания городничего, тут же смурно поинтересовался Хасван. Вся ватага ловцов за удачей между тем замерла, ловя каждое слово своего атамана и его розовощёкого собеседника. — По закону ты обязан выложить нам максимум от имеющихся в твоей казне сбережений!

— Да, но из свободных средств, то есть не в ущерб городу! Мне жалование служивым людям платить надобно, так что всё в любом случае не отдам! И казна Лагурина — отнюдь не моя собственность! — зло огрызнулся толстый посадник, а затем обернулся к тщедушному дьяку, приковылявшему следом за своим начальником из терема: — Сколько, Кульман, там в городской сокровищнице у нас лишних денежек притаилось, кои можем без тяжких последствий для града потратить на выплаты этим бравым наёмникам?

— Три с половиной сотни золотом максимум, — с готовностью проверещал худосочный казначей.

— Что, всего-то⁈ — расстроенно выпалил Гулрим, шустро слезая с облучка. По ватаге лиходеев прокатился вздох разочарования. Разудалые ребятушки явно рассчитывали на куда больший куш.

— На пятнадцать рях вам этого с лихвой хватит! И я же сказал, если повезёт, недельки через три-четыре получите остальное. А не свезёт, значится, позже загребки свои позолотите! Обычное дело! А вы что кумекали: у нас тут, в захолустье, бездонная сокровищница вас ожидает? — Васланик недоумённо пожал плечами, а затем хитро ощерился себе в пышные усы, кои свисали у него чуть ли не до груди. — Нет, конечно, вы можете отказаться и увезти беглеца в какой-нибудь городище покрупнее, где и казна поболее! В тот же Дулмас, например. Аль вообще в Нурязим. Пред тем только оставьте мне бумагу за вашей подписью, что сменили место получения награды сугубо добровольно, осознанно взяв на себя все возможные риски подобного перемещения опаснейшего дикаря!

— Ага, чтоб в случае чего ты мог предъявить енту нехорошую бумаженцию кому надобно и с чистой совестью заявить, что безгрешен, аки монашка? Мол, вины моей нет в сотворённом русом по пути следования землетрясении, оползне аль прочем страшном злодеянии, ведь ента по вине Хмельных бродяг рыжий вепрь сделал ноги, — сильно помрачневший Хасван задумчиво окинул выразительным взором возмущённо перешёптывающихся соратников, навострившего уши пленника и городничего с его свитой.

— Именно так, мой милый друг, именно так! — расплылся в ехидной улыбке Васланик. — Но я никак не пойму, в чём проблема-то? Спешите куда? Попозже́е заберёте остальное злато, кое рано или поздно, но привезут-таки из Дулмаса! Обождать придётся, да, но без этого никак!

— Проблем нет!.. — рассерженно гыркнул в ответ Хасван. — Просто рассчитывали сразу заграбастать все денежки да тут же поделить! Но раз такая оказия с кругляшами, посидим в этой дыре ещё немного; благо то пиво, что подают в местных постоялых дворах, вполне пригодно для употребления вовнутрь, а не только для выведения ржавчины с доспехов и оружия. Так что давай сюда наши триста пятьдесят дукатов и забирай варвара; теперь он уже твой пленник!

— Кульман! — раздосадованный городничий, явно в душе надеявшийся, что Хмельные бродяги уберутся восвояси из Лагурина вместе со своим опасным узником, тоскливо покосился на сухопарого дьяка и нехотя прохрюкал: — Возьми парочку стражей и тащи сюда требуемое золотишко! Выбора нет, придётся нынче раскошелиться. Мне ента самому, как серпом под седалище, так что ты ещё довеском не кисни раньше времени, прохвост ушлый! Осы нам всё вернут; вроде как выплаты возмещений по закону о награде за бегунков поставлены на поток и работают исправно. Хоть и не быстро.

Васланик проводил хмурым взором лишь молчаливо кивнувшего на это Кульмана, тут же вместе с двумя охранниками нырнувшего назад, во дворец, далее перевёл повелительный взгляд на Булькуна и Тайрика, всё так же стоявших у ворот терема: — Ента, вы двое!.. Ваше время ведь на исходе, смена караула не за горами⁈ Хорошо… Значится, сниметесь с поста чуть раньше, отвезёте повозку с пленником в темницу, проследите, как его там разместят, после чего вернётесь с докладом. Затем можете быть свободны. Всё ясно?

— Так точно!.. — в унисон нехотя закачали каштановыми гривами братья, явно не горящие желанием сниматься с натоптанного пятачка и переться через весь град к местной тюрьме, сопровождая грозного пленника.

— А что, больше некому свезти русича в застенки? — недовольно буркнул Тайрик, младший из братушек. — Мы не конвоиры…

— Некому! — тут же рявкнул в ответ вспыльчивый городничий. — И что, вообще, за разговорчики⁈ Удумали