Шрифт:
Закладка:
Я моргаю, не понимая, о чем он. Да, я сняла это на видео. Черт, да я много чего сняла. Но я ничего никуда не выкладывала.
По крайней мере, пока.
В жилах стынет кровь, едва я осознаю: Хейли никак не могла узнать о моих планах. Только если она не поговорила с ним.
Твою мать.
Это плохо. Очень плохо.
Положив руку на живот, я говорю:
– Не знаю, что тебе рассказала Хейли, но…
– Она рассказала мне все, – рычит Оукли.
Почему-то я в этом сомневаюсь… ведь если это так, то Оукли не смотрел бы на меня как на самого отвратительного человека, которого он знает. И точно не стал бы защищать ее.
– Оук…
Я не успеваю закончить предложение, поскольку он делает еще один шаг вперед, заставляя меня потерять равновесие и начать падать… но я успеваю схватиться за его рубашку.
Мгновение спустя мы оба падаем в бассейн.
Оказавшись на поверхности, я выплевываю воду. И едва успеваю прийти в себя, как Оукли оказывается рядом. Его лицо искажает ярость, и он начинает брызгать на меня водой.
– Если ты думаешь, что я стану спокойно стоять и смотреть, как ты разрушаешь жизни всех женщин, которые мне дороги, то ты еще более чокнутая, чем я думал.
Я игнорирую огонек ревности, вспыхивающий в моем теле, потому что мне нужно сказать ему что-то очень важное. Может, я и сняла несколько видео, но я никогда не выкладывала их на порносайты. И я никогда не трахалась с Заком. А значит, эта стерва лжет. И то, что он верит ее вранью… ранит меня.
Намного сильнее, чем я могла бы ожидать.
– Жаль говорить тебе это, Оукли, но твоя драгоценная Хейли…
Прищурившись, он прижимает меня к стенке бассейна.
– Держись от нее подальше.
Его голос пропитан ненавистью настолько, что все у меня внутри переворачивается. Я вызывающе поднимаю подбородок.
– А если нет?
Его длинные пальцы обхватывают мое горло, готовые в любой момент сжаться.
– Ну давай, – подстрекаю я.
Не отпуская мою шею, Оукли приближается ко мне и шепчет на ухо:
– Этого ты хочешь? – Его теплое дыхание и низкий голос провоцируют целый табун мурашек, что безудержно несутся по моей коже. Он проводит рукой вдоль моего тела, кладя мою ногу себе на талию. – Если я сдамся и трахну тебя, ты закончишь с этим дерьмом?
Ответ застревает у меня в горле, когда его губы касаются моих ключиц. Сердце выскакивает из груди, Оукли прикусывает мою шею, посылая волну тепла к местечку между ног. Я цепляюсь за его спину, и он прижимается ко мне. Я чувствую, как он хочет этого.
Хочет меня.
– Да, – выдавливаю из себя я. Разум затуманен. Оук снова толкается ко мне бедрами. – Т…
Меня обрывает жестокий смех.
– Прости, малышка. – Он злобно улыбается. – Этому не бывать. Никогда.
Мгновение спустя он выбирается из бассейна.
Забрав с собой мое сердце и гордость.
* * *
Гордость не позволяет мне признать, что злюсь я исключительно из-за ревности. Тот факт, что он защищает Хейли, даже не дав мне объясниться, заставляет меня дрожать от ярости.
И жажды мести.
К счастью, мне подворачивается идеальная возможность сделать это, когда я вижу, как Оукли уходит вечером из дома на следующий день. Украв запасной ключ из шкафчика на кухне…
Я выхожу во двор и направляюсь к гостевому домику. Взяв с собой жидкость для розжига и спички.
Может быть, Оукли и любит Хейли… но есть кое-что, что он любит даже больше.
Трава.
Я быстро осматриваю гостиную, но там пусто. Оскалившись, я иду в ванную. Огромная кровать не заправлена, на полу валяется одежда, но мое внимание привлекает блокнот на тумбочке.
Блокнот, который он никогда никому не показывает.
У меня отвисает челюсть, когда я заглядываю внутрь.
«Осколки тебя,
Осколки меня.
Какая же мы прекрасная трагедия».
Сердце начинает колотиться как сумасшедшее, когда я переворачиваю страницу.
«Я весь в грязи,
А ты чиста.
Между нами вновь стена.
Если б только смог бы я
Показать тебе себя,
Ты б увидела меня?»
Черт возьми. Оукли пишет стихи.
И не просто несколько рифмованных строк. Его слова и правда вызывают чувства.
Мне приходится напомнить себе, что я не только не могу украсть этот блокнот, чтобы прочитать их все, но мне также нужно закончить дело.
Я быстро кладу стихи на место и начинаю оглядывать каждый угол в комнате в поисках тайника. Я нахожу его в шкафу – и твою же мать – тут просто куча дерьма. Отнеся, кажется, три фунта марихуаны в ванну, я начинаю поливать ее жидкостью для розжига. А затем поджигаю спичку и бросаю ее туда же.
Получай, ублюдок.
Я расплываюсь в улыбке, когда вижу языки пламени…
Пока не замечаю, что ванна начинает плавиться, а огонь распространяться.
Вот дерьмо.
Меня охватывает паника, ведь комната теперь напоминает ад. Я даже воду не могу включить из-за слишком большого пламени.
Схватив полотенце, я пытаюсь все потушить, но ситуация становится только хуже. Меня начинает тошнить. О боже. Ужас охватывает все тело.
– Господи! – кричит кто-то похожий на Оукли, а затем руки хватают меня за талию. – Какого хрена, Бьянка?
– Я не хотела, – я задыхаюсь, пока он вытаскивает меня из дома. – Я просто собиралась сжечь твою траву.
– Это сраное стекловолокно, – выплевывает он, прежде чем взять огнетушитель и вернуться в дом.
Твою мать.
Я слышу сирены. Оукли возвращается.
– Все.
– Прости…
– Черт, – кричит Джейс, подбегая к нам. – Что случилось?
За ним несется такой же обеспокоенный Коул.
– Вы в порядке?
– Ага, – отвечает Оукли. – В ванной все плохо, но я потушил огонь, пока он не распространился по всему дому.
– Это хорошо. – Джейс выдыхает. – Но как… – Замолчав, он глубоко вдыхает. – Почему тут пахнет, как на Коачелле?
Коул принюхивается.
– Господи, Оук. Ты пытаешься накурить весь город?
Оукли бросает на меня раздраженный взгляд. Положив руки на бедра, я внимательно на них смотрю.
– Что вы вообще здесь делаете?
– Мы надеялись покурить с Оукли и расслабиться, – усмехается Коул. – Но, очевидно, не выйдет.
Оукли открывает рот, но тут на задний двор залетает бригада пожарных.
Вместе с папой.
– Все живы?
Я моргаю.
– А ты что тут делаешь?
– Я ехал домой, когда меня обогнала пожарная машина, и я получил уведомление от сигнализации. – Глубоко вздохнув, папа морщится. – Это марихуана?
Мы все молчим.
Он проводит ладонью по лицу, пока пожарные забегают
