Шрифт:
Закладка:
– Смешно тебе?
– Очень, – все-таки смеюсь. Да так заразительно, что и Муса хмыкает, распахивая дверь у меня перед носом:
– В машину садись.
Легко сказать. Со всеми этими кринолинами это не так-то просто сделать. В конечном счете мне все же как-то удается втиснуться на заднее сиденье.
– Надо было переодеться перед отъездом.
– И лишить меня удовольствия снять с тебя свадебное платье? – Муса ведет пальцем по кромке корсета.
Ох ты ж… Жар со щек стекает на плечи и расползается по груди. Мне остается только порадоваться, что мое платье слишком закрытое, чтобы он увидел, как я смутилась. Отворачиваюсь к окну. Муса берет меня за руку. Кровь в венах разгоняется так, что ревет в ушах, как гоночный болид. А Муса, сам того не ведая, ускоряет ее ток до каких-то совершенно запредельных сверхскоростей легкими поглаживаниями большим пальцем центра моей ладони.
– Ты уже пьешь таблетки?
– Нет. – Во рту пересыхает. Я откашливаюсь. – Их прием нужно начинать с первого дня цикла.
Разговоры на подобные темы в той же степени необходимы, как и мучительны. Как бы меня не радовал тот факт, что Муса – вполне современный, широких взглядов мужчина, я не могу так запросто отбросить впитанные с молоком матери установки и накладываемые окружением табу.
– И когда будет этот первый день?
– Скоро, – шепчу, не поднимая взгляда.
– Я правильно понимаю, что сейчас у тебя безопасные дни?
– А?
– Говорю, раз у тебя скоро начнутся месячные, сейчас самые безопасные дни? – терпеливо повторяет Муса.
– Наверное.
Я втягиваю голову в плечи, и тут машина, к моему великому облегчению, останавливается. Нелепо путаясь в платье, я буквально вываливаюсь на улицу. Ежусь на пронизывающем ветру. Муса догоняет меня и накидывает пиджак на озябшие плечи.
Дом у нас не такой большой, как отцовский. Но он располагается в хорошем месте. До брака Муса жил в квартире, так что здесь все необжито и пусто. Заглушая усилием воли истерику, не без любопытства осматриваюсь.
– Здесь кухня, тут столовая. Это мой кабинет. Наша спальня наверху, – замечает с намеком. Я резко оборачиваюсь. Муса смотрит на меня, сложив руки на груди, и словно чего-то ждет.
– Там? – сиплю, шагая к лестнице. Ничего не ответив, Гатоев просто устремляется за мной следом. Я затылком чувствую его предвкушающий взгляд. Взгляд хищника, выслеживающего антилопу. Ну, вот и какого черта я веду себя как травоядное, которое смирилось с тем, что его сожрут? Нет, так дело не пойдет. Встряхнув руками, заставляю себя выпрямить спину и встретить судьбу с достоинством.
Наугад открываю первую попавшуюся дверь. Прохожу вглубь комнаты, размеры которой наталкивают на мысль, что я все же попала в хозяйскую спальню, и, гордо распрямив плечи, поворачиваюсь лицом к мужу.
А он так неожиданно близко! Меня окутывает теплом его тела и запахом.
– Зря повернулась.
– Что?
– Мне надо расшнуровать эту штуковину…
Сглотнув, опять отворачиваюсь. Муса резко дергает шнуровку. Я вздрагиваю.
– Мне бы сначала в душ. День был долгим.
– Раздену, и пойдешь.
Тон, не терпящий возражений. Ладно. Если честно, мне это даже нравится. В том, что он берет командование на себя, есть свой плюс – на мне не остается ответственности. Я растворяюсь в звуках развязывающейся шнуровки, расстегиваемых крохотных пуговичек, шуршании ткани и его тяжелого дыхания, которое в какой-то момент синхронизируется с моим.
Когда платье падает к ногам, я уже ничего не соображаю. Просто по тому, как колеблется воздух за спиной, понимаю, что он зачем-то отступает на пару шагов. А потом жаркий взгляд, скользящий по моим ногам в чулках, едва прикрытым микроскопическими трусиками ягодицам, поясу и застежке лифчика.
– Лицом повернись.
Внизу живота в ответ на эту… не просьбу даже, команду – что-то с силой сжимается. Я конвульсивно стискиваю ляжки. Муса чертыхается, поторапливая меня:
– Ну!
Медленно-медленно оборачиваюсь. Я никогда не любила всех этих женских штучек, и вообще долгое время предпочитала удобные спортивные комплекты. Но кажется, бурная реакция мужа на то, что на мне надето, заставит меня пересмотреть свои приоритеты. Хочу ему нравиться!
– Хороша…
Шепчет, облизав губы. Практически тут же подходит ко мне, заводит руку за спину и щелкает застежкой бюстика. И даже я бы не смогла управиться так быстро! Иголка ревности прошивает нутро насквозь. Дрожу как осиновый лист, когда он поддевает бретельки пальцами, помогая освободить грудь.
– Идеальна.
Муса кружит вокруг меня, обнаженной по пояс, как заводчик вокруг выставленной на торги племенной кобылы. Это смущает. Это заставляет кожу гореть. И истекать соком. Напряжение такое, что когда Муса опять приближается, чтобы погладить пальцем выступающую косточку на бедре, я тихонько всхлипываю. Глядя исключительно в мои затуманенные глаза, муж отстёгивает подвязки, крючки на поясе и отдает мне очередную команду:
– Чулки сама сними.
Логично. Потому что для этого ему пришлось бы, по меньшей мере, встать передо мной на колени. Себя не помня, ставлю ногу на кровать и деревянными от волнения пальцами быстро скатываю сначала один чулок, а за ним и другой. Он смотрит… Смотрит, не отрываясь, так, что у меня под его взглядом плавится кожа и стекает по позвоночнику бисеринками пота.
Мне немного страшно от того, что понятно – вряд ли Муса будет нежным.
За спиной шуршит одежда. Я не могу заставить себя обернуться…
– Смотри на меня.
Оборачиваюсь, да. У меня к его командам уже условный рефлекс выработался. А вот разлепить глаза заставляю себя не сразу.
Свет… Он, к счастью, пока в трусах. С болезненной жадностью разглядываю его тело. Сухое, мускулистое. Без единой капли жира. Что хорошо. Сплошь покрытое короткими волосами, что… неожиданно.
– Пойдем! – протягивает руку.
– К-куда?
– В душ.
– Вместе?
– Так будет быстрее. Ну же, Динар. Не стесняйся. Меня не надо…
Зачарованно киваю. И снова вкладываю пальцы в его ладонь. В конце концов, он – мой муж. И я теперь обязана следовать за ним, куда бы ни лежал его
