— Нельзя, очень рано, — возразил кто-то. — Получится бесполезный пожар, никто не пострадает.

— А нам разве нужно, чтобы кто-то пострадал? — это Бруно, его голос Шпатц хорошо запомнил.

— А ты не командуй, ты мне не начальник!

— Не шуми, брат, мы здесь все заодно! — это Полди.

— Я уже устал терпеть, мы все время только откладываем и откладываем, а мне может быть этот ваш Бойст поперек горла стоит! Мюфф, ты же говорил, что мы заодно, я хочу, наконец, чтобы мои права защитили!

— Да ты же сам нарвался, Вик! Тебя никто не тянул за язык обкладывать шефа смены.

— А ежели я устал бочки таскать? А эта гнида меня каждый раз на тяжелую работу ставит!

— Ты лежал и курил, когда он подошел.

— Подумаешь, выкурил сигаретку, тоже мне претензия...

— Да я бы тебя сам за это уволил. У тебя там цистерны с блау-газом, а он сигареты курит. Придурок.

— Это кто еще придурок?! Мюфф, ты мне вот что скажи. Ты так красиво разливался о том, что мы им покажем, что забьем им в глотку их слова, если они будут с нами как со скотом... И вот он я, меня сегодня Бойст на шесть марок оштрафовал! И я ему сказал, что тут гореть все будет синим пламенем за это. Получается, я трепло?

Полди что-то ответил вполголоса. Бруно поднялся и навис над рабочим в коричневой форме. Повисло неприятное молчание, но Вик, кажется, не заметил неодобрения.

— Нет, ты мне скажи, Мюфф, трепло, да? Пообещал неприятностей, а теперь молчу в тряпочку?

Раздался негромкий хлопок, словно сухую палку переломили об колено. Шпатц сначала подался вперед, потом замер. Лоб его покрылся холодным потом. Вик нелепо взмахнул руками, и тело его стало медленно оседать на землю. Стоявший за его спиной Бруно осторожно подхватил его под мышки и аккуратно опустил.

— Хороший, — стрелявший человек повернулся, пряча в карман миниатюрный пистолет, фройляйн-ваффе. — Семьи нет?

— Все как ты сказал, Ропп, — Бруно провел ладонью по лицу мертвого Вика, закрывая ему глаза, и выпрямился.

— Плакать никто не будет, значит, — Ропп кивнул. Шпатц старался даже не дышать. Пульс в висках грохотал так, что казалось, что его должно быть слышно деловито совещающейся вокруг трупа компании работяг. — Мешок принесли?

Трое Мюффлингов принялись натягивать на мертвое тело Вика грубую ткань. Этого парня пригласили на сборище, чтобы убить? Но зачем? Шпатц осторожно огляделся. Он стоял между кустом и стеной эллинга. Выбраться из укрытия бесшумно и незаметно не получится — слишком близко от «вечеринки Мюффлингов». Ничего не оставалось, кроме как досмотреть представление до конца и надеяться, что в сумерках его не заметят. А что потом, когда они разойдутся? Как объяснить охране на выходе, почему не уехал домой, когда смена закончилась? Просить аудиенции у герра Ульриха Фугера? Но ведь, по большому счету, Шпатц ничего не выяснил. Да, прямо сейчас на его глазах убили человека. Но ни причин, ни целей этого убийства Шпатц так и не узнал. Кроме того, убили какого-то скандального работягу, который, как раз, судя по разговору, и пытался склонить компанию к саботажу. «Допустим, я сейчас кликну охрану, — подумал Шпатц. — И бравые фельдфебели застанут братьев Мюффлингов с теплым еще мертвым телом на руках. Что они скажут?»

— Хальт! — громкий голос раздался откуда-то из-за угла. — Кто такие?

— Добрый вечер, герр оберфельдфебель, — Полди выступил вперед и вежливо кивнул. — Так день рождения Бруно празднуем, шеф разрешил, я думал, вы знаете...

Старший Мюффлинг обвел рукой немудреное застолье на газетах.

— Имя?

Работяги с рвением и энтузиазмом начали наперебой называть имена и совать охраннику под нос аусвайсы. Шпатц поискал глазами Роппа, но его опять не было видно. На закутанное в мешковину тело охранник почему-то не обращал внимания.

— Шнапс? Пиво? — оберфельдфебель отмахнулся от аусвайсов, потянул носом воздух и склонился над столом.

— Что вы, как можно! Мы не нарушаем, — Полди расплылся в улыбке. Оберфельдфебель покачнулся. Тут Шпатц заметил Роппа. Он стоял совсем рядом, укрывшись в тени того же куста, за которым прятался Шпатц. Спина его выглядела напряженной. Он подался чуть вперед и покачивал головой, словно напевал про себя какой-то мотив. Сначала голова качалась вперед-назад, потом из стороны в сторону, потом снова вперед назад. По кругу... Шпатц перевел взгляд на охранника. Тот благодушно улыбнулся, пожал руку Полди, принял от Бруно бутерброд с сардиной, благодарно кивнул.

— Хорошего вечера, парни, — оберфельдфебель махнул рукой на прощанье и неспешно зашагал через поле в сторону строящихся эллингов.

Ропп вышел из тени и снова присоединился к компании работяг.

— Ладно, заканчиваем веселье, — сказал он. — Трогот, прибери тут все. Бруно, Альфи, давайте взяли его, надо убрать пока с глаз долой, чтобы еще кто-то раньше времени не заметил.

Мюффлинги засуетились — Трогот аккуратно сложил припасы в полотняную сумку и повесил ее на плечо, Бруно с еще одним здоровяком подхватили мешок и понесли куда-то в сторону выхода. Остальные потянулись за ними. Ропп еще раз осмотрелся, равнодушно скользнув глазами по кустам, в которых прятался Шпатц, и тоже скрылся за углом.

— Ты думаешь, он виссен? — Крамм поддернул пижамные штаны и сел на стул.

— Он стоял рядом, что-то пританцовывал, а охранник его не заметил. Кроме того, он не заметил труп в мешке, который никто даже не думал прятать, — Шпатц потер ладонями глаза, потом виски.

— А как ты выбрался с люфтшиффбау, герр Шпатц? Там очень трудно прошмыгнуть незаметно.

— Сказал, что прилег отдохнуть на травке, пока ждал платформу, и заснул, — Шпатц пожал плечами. — Меня отчитали, но выпустили.

Маршрут рабочего ластвагена проходил мимо дома Крамма. С одной стороны, Шпатцу очень хотелось спать, с другой — нужно было рассказать начальнику о том, что он сегодня увидел.

— Итак, давай подытожим, — Крамм сцепил руки в замок и положил их на колено. — Эти наши братья Мюффлинги и их свита говорят всем, что они собираются защищать права рабочих. При этом ни острым умом, ни обаянием ни один из них не отличается.

— Бруно мне показался неглупым, — сказал Шпатц.

— Кроме того, заодно с ними действует