работы время Горшок торговал на Любятовском рынке разного рода ходовым товаром, получая при этом довольно неплохие барыши. То, что товар, который приносили и сдавали ему по дешевке его не совсем чистые на руку приятели, был получен ими самым что ни на есть нечестным путем, Тимоша понимал, но удержаться от желания заработать пару-тройку сотен, помимо своего основного заработка, он никак не мог. Прекрасно понимая, что, если он когда-нибудь попадет на скамью подсудимых и угодит со своей астмой в места заключения, его век может сильно сократиться. Именно поэтому всякий раз, общаясь со Зверевым, Тимоша ужасно нервничал и время от времени рассказывал прославленному оперу кое-какие секреты из жизни и деятельности некоторых его нечистых на руку «компаньонов».

Когда они остановились в уединенном месте, Зверев долго расспрашивал Тимофея про какого-то Бубона и интересовался, не знает ли он что-нибудь о существовании в городе подпольной типографии по изготовлению фальшивых денег. Тимофей совершенно искренне божился, что ничем не может помочь. На прощание Зверев пару раз не особо приятно пошутил по поводу его коммерческих успехов и их последствий, погрозил Тимофею пальцем и сказал, что их очередная встреча не за горами.

Вторым поводом для волнения для Тимофея сегодня стало то, что он, несмотря на предостережения Зверева, наконец-то решился сбыть на своей излюбленной барахолке пару неплохих вещиц, которые уже давно жгли ему руки, хотя и хранились в тайнике под половой доской у шкафа.

Примерно месяц тому назад к Тимофею пришел его старый поставщик краденого, известный в криминальном мире города Пскова вор-домушник Витя Битюг. Витя принес две бутылки портвейна, они выпили, обсудили кое-какие старые дела, а после этого Витя сунул руку в карман и выложил на стол массивные золотые серьги с розовым агатом и серебряный кулон-сердечко. Увидев принесенные Витей цацки, Тимофей аж задержал дыхание. Кулон был, конечно, так себе, а вот серьги с легкостью можно будет сдать тысячи за три, а то и дороже. Перспектива открывалась неплохая, но Тимофея тут же покоробило. В последнее время ходили слухи, что Битюг теперь якшается с великолукскими налетчиками, и нельзя было исключать того, что принесенные им украшения являются «кровавыми». По спине побежали мурашки, но жадность оказалась сильнее, и Тимофей все же предложил гостю за обе вещицы восемь сотен. Битюг запротестовал. Тем не менее торговались они недолго, и спустя пару минут Тимофей отсчитал Вите десять сотенных купюр.

Третьим событием, которое сегодня нервировало Тимофея, стала еще одна не особо приятная встреча. Накануне вечером он столкнулся еще с одним своим постоянным поставщиком краденого – домушником Тохой Хрящом. Однако на этот раз Хрящ не принес ничего из того, что Тимофей мог бы толкнуть на барахолке, а тоже долго расспрашивал Горшка о том, что творится в городе, и интересовался, не слышал ли он про какого-то Гошу, прибывшего в Псков со своим непонятным интересом. То, как в ходе их беседы вел себя Хрящ, не вызывало сомнения в том, что тот трясется от страха. Спрашивать, отчего Хрящ весь дрожит, Тимофей не стал, о чем вскорости пожалел, так как волнение его старого приятеля Тохи Хряща почему-то передалось и самому Тимофею.

Тем не менее, встав этим утром с кровати, несмотря на все волнения и страхи, Тимофей умылся и поплелся на кухню. Он доел остатки вчерашней жареной картошки с луком, выпил аж целых три чашки несладкого чая, выкурил две папиросы и вынул из тайника под шкафом завернутые в тряпицу серьги и кулон. Проще всего было бы, конечно, сбыть полученные от Вити Битюга ценности Семе Шейману, однако Тимофей прекрасно понимал, что прижимистый еврей никогда не даст за подобный товар больше двух тысяч. Именно поэтому, сопоставив все «за» и «против», Тимофей сунул серьги и кулон в нагрудный карман пиджака и отправился на свой любимый Любятовский рынок.

Первая потенциальная покупательница нашлась довольно быстро.

Стрижка «бубикопф»[14] а-ля Луиза Брукс[15], на голове шляпка-«таблетка», стильный приталенный плащ и все прочее по высшему разряду. Однако если не брать во внимание «прикид», особой красотой данная гражданочка не отличалась. Лет далеко за сорок пять, длинная как жердь, тонюсенькие губы, морщинистая шея и лукавые ехидные глазки – одним словом, «мымра». Однако Тимофея прелести выбранной им дамочки совершенно не интересовали, его волновало и привлекало содержимое ее кошелька. Эту пародию на Луизу Брукс он заметил почти сразу после того, как занял место там, где обычно торговал всем своим барахлом, и принялся за ней наблюдать.

Дамочка, пройдя в главные ворота, довольно быстро миновала ряды, где торговали колбасами, тушенкой и прочими продуктами, ненадолго остановилась возле торговца, продававшего чайный сервиз на шесть персон, и прошла туда, где покупателям предлагали бижутерию и разнообразные предметы гардероба.

Тимофей, оценив ситуацию, тут же отправился к так заинтересовавшей его особе. Когда дамочка подошла к какой-то бабке и та предложила ей бирюзовые бусы, она явно заинтересовалась ими. Однако вскоре, к великой радости Тимофея, дамочка поморщилась и, покачав головой, вернула бусы владелице. Тимофей выждал момент и приблизился к женщине.

– Серебряный кулончик имеется. Не интересуетесь?

Женщина остановилась и деловито сдвинула брови.

– Давайте посмотрим!

Тимофей достал из кармана серебряный кулон, приобретенный у Битюка, и протянул покупательнице. Реакция оказалась примерно такой же, как и в случае с бусами.

– Дешевка. Нет, не нужно…

– Если вам нужна действительно стоящая вещь, могу предложить золотые серьги с розовым агатом.

Женщина сразу же оживилась. Тимофей достал серьги, покупательница тут же взяла их, бегло осмотрела и, приложив к уху, спросила:

– Сколько?

Тимофей для виду замялся.

– Вещь, как вы, наверное, сами понимаете, не дешевая…

– Сколько?

– Три пятьсот!

– Беру за три!

Тимофей заспорил:

– Ну это же несерьезно! Сотенку, конечно, могу скинуть…

– Три двести, и по рукам! – «Мымра» явно умела торговаться.

Тимофей тяжело вздохнул и огляделся по сторонам.

– Ну хорошо, берите!

Дамочка полезла в сумочку за кошельком, а Тимофей снова огляделся. И тут его словно ударило током. Метрах в десяти от него, возле прилавков, где торговали рыбой, Тимофей увидел Зверева.

Майор, казалось, внимательно рассматривал лежавших на столах лещей и щук и пока вроде бы не замечал Тимофея. Если Зверев увидит, что его старый знакомый, несмотря на все его предостережения, снова торгует ворованным товаром, у Тимофея будут проблемы. Несмотря на то что Тимофей регулярно давал майору более-менее ценную информацию, в ходе их последнего разговора Зверев строго-настрого предупредил предприимчивого торговца по поводу скупки и перепродажи краденого. Тимофей тут же сунул серьги во внутренний карман пиджака и глухо процедил: