Шрифт:
Закладка:
Я достал отмычку из своего набора для взлома и, согнув ее под углом девяносто градусов, поддел дверной замок. На открытие ушло меньше двенадцати секунд.
– Проблема решена, я полагаю, – хмыкнул Том. – Тебе нравится переступать границы закона, не так ли?
Я бросил на него укоризненный взгляд и прошел мимо него внутрь. Хотелось покончить с этим как можно скорее.
Мы не увидели явных следов проникновения. Дом выглядел относительно опрятно – учитывая, что он принадлежал вдовцу в преклонном возрасте, – и никаких признаков, что кто-то обыскивал помещение. Обстановка выглядела скромно, но даже те вещи, которые стоили пару центов, остались целы. Вазы, картины и особенно уродливая декоративная золотая чаша. Ничего подозрительного.
Я провел пальцем по камину. Никакой пыли.
– Недавно убирали.
Том распахнул дверцу холодильника.
– Может, и так, но половина продуктов здесь просрочена. Пойду наверх, посмотрю в спальнях.
Я кивнул.
– Пока проверю гараж и задний двор.
Том поднялся по лестнице, а я открыл гараж. Внутри был припаркован старый черный джип. Куда бы Иэн ни уехал, машину он не взял.
Я прошелся по гаражу, заваленному всяким барахлом, включая оружие. Все выглядело нетронутым. Дело точно не в краже со взломом. Если кто-то ранил или похитил этого мужчину, то им требовался только он сам, без ценных вещей.
– Наверху чисто. Все комнаты пусты, – крикнул Том со второго этажа.
Я направился из гаража к балконным дверям. И замер, заметив то, что должно было броситься мне в глаза с самого начала, – небольшую щель в стеклянной двери. Она была открыта. Вместо того чтобы воспользоваться ручкой и смазать отпечатки пальцев, я обмотал ладонь тканью рукава и осторожно толкнул дверь. Планировка сада была простой. Квадратное пространство с газонной травой и уличной мебелью, беспорядочно расставленной с одной стороны.
И прямо посреди сада из земли торчали руки и ноги.
Повторяю – человеческие ноги.
Вот дерьмо.
– Том, – рявкнул я, – не входи сюда. И не трогай ничего, когда будешь спускаться.
Мне хотелось подстраховаться, хотя вряд ли Том прислушается, даже зная, что нужно делать. Я достал телефон, собираясь позвонить в 911. И Том, который никогда не умел подчиняться приказам, через пять секунд уже стоял рядом, его лицо исказилось от отвращения и агонии, когда перед ним предстало ужасное зрелище.
– Я же сказал не идти сюда, – прошипел я, не желая видеть его эмоциональное уничтожение.
– И ты думал, что я стану слушать? Хотел посмотреть, что… Вот дерьмо.
– Я подумал об этом же.
Повисла долгая пауза, пока Том переваривал случившееся.
– Они наполовину провалили похороны. – Он сглотнул.
– Или намеренно испортили.
Том достал телефон и позвонил в 911, а также нашему местному другу из ФБР Крису. Определенно про-изошедшее акт возмездия.
Руки и ноги приобрели фиолетово-синий оттенок и, несомненно, принадлежали пожилому мужчине. Иэн находился в таком состоянии уже более суток.
– Федералы и полиция уже в пути, – объявил Том, повернувшись и упершись руками в колени. Голос его звучал отстраненно и задумчиво. Я представлял, как ему тяжело. Мне тоже нравился Иэн. Но мне никогда не составляло труда прощаться с людьми. Мне приходилось делать это столько раз, что я уже не мог сосчитать. Переезды между приемными семьями, институтами, подразделениями. Смерть, в частности, меня нисколько не пугала. Просто очередная станция в жизни. Точнее, последняя.
Том все еще мог налаживать связи. Даже дружеские.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Том. Я почувствовал, как он коснулся меня плечом, когда присоединился ко мне возле неглубокой могилы. Казалось, он попеременно то испытывал приступ тошноты, то хотел предпринять что-нибудь относительно обнаруженного нами.
– Пока рано говорить, – ответил я, засунув руки в передние карманы. – Но первичные признаки налицо. Стихийное захоронение. Тот, кто это сделал, хотел передать сообщение, а не спрятать тело. И если не найдем признаков удушения или пулевых ранений… в общем, его могли похоронить заживо.
Захоронение.
Части тела специально выставлены на всеобщее обозрение. Обычно человека закапывали живьем для дополнительных мучений. С этим я знаком, поскольку до выхода в отставку работал в Лос-Анджелесе с самим Иэном, а местная братва любила избавляться от людей подобным образом.
Я также знал об этом по работе в Чикаго, где итальянцы и русские еженедельно пытались друг друга прирезать.
– Полнейшая хрень, – процедил я. – Мне жаль. Знаю, вы были близки.
Мне действительно жаль. Я просто не уверен, что это значит.
– Хочешь сказать, что тебя это никак не затронуло? – Оскалившись, Том резко толкнул меня в грудь. Он злился. Ему нужно было направить на кого-то свой гнев. И сейчас этим кем-то оказался я.
Без понятия, что еще можно сказать. Я не желал смерти Иэну Холмсу. И вообще не желал смерти большинству людей, несмотря на свои нелюдимые наклонности.
– И это все? – выплюнул Том.
Я спокойно встретил его взгляд.
– Это не я его убил, ясно? Отстань.
Том снова толкнул меня в грудь, на этот раз сильнее. Я позволил себе отступить на пару шагов.
– Тебе плевать, да? Он был нашим боссом. Он наставлял нас. Мы работали вместе. Он относился к тебе как к сыну.
– У меня нет родителей, – резко ответил я.
– Да, и тебе, черт возьми, так сильно хочется никогда об этом не забывать! – Том разразился горьким смехом. – Тебе действительно нравится весь этот образ измученного неудачника? Так ты чувствуешь себя важным, да?
Я уже устал от того, что меня поливают дерьмом за поступки, которых не совершал. Конечно, Холмс был одним из наших, но я никого не считал его семьей. Даже самого Тома. Для других людей семья становилась помехой. У меня были наглядные примеры.
– Слушай, это неконструктивно, – вздохнул я.
– Знаешь, что неконструктивно? – Том схватил меня за воротник. – То, что у тебя нет гребаного сердца.
– Отсутствие сердца лучше наличия широкой души. Вспомни, откуда ты. Жизнь не так уж прекрасна.
Том резко отпустил меня, и мне хватило благородства притвориться, будто я пошатнулся.
Спустя пару минут несколько полицейских машин и черный седан остановились перед дверью дома Иэна. Мы отдали им наши заявления, затем визитные карточки. Рассказали, что, по нашему мнению, произошло. Кто, предположительно, мог стоять за этим.
– Козлов, – всё повторяли мы. – Его фамилия Козлов.
Будто они не знали. Будто не надрывали задницу, пытаясь поймать его в эту самую минуту. Так и есть, если только он не держит на них компромат или не подкупает.
Копы отправили нас домой и попросили позвонить, если вспомним
