Шрифт:
Закладка:
– Не сплю. Разве я могу уснуть под твои рыдания? – прохрипел он.
– Хорошо.
Глотая слезы, Торн медленно переставляла ноги и, шмыгая носом, наконец переступила порог в противоположной от входа стене. По ту сторону встречал такой же темный коридор. На полу лежал толстый слой пыли, и, если не считать нескольких пустых канделябров, развешанных вдоль каменных стен, коридор тоже оказался пуст.
Торн подождала минутку, прислушиваясь. Затем еще две. И три.
Ничего.
Когда стало ясно, что поблизости никого нет – а если даже есть, то они были тихими, как мышки, – Торн подтянула Джека за подмышки чуть повыше и пошла по коридору.
Спустя минуту медленной и затрудненной ходьбы девушка открыла первую попавшуюся дверь и, задержав дыхание, убедилась, что по ту сторону никого нет.
В комнате располагались камин и сваленные остатки поломанной мебели.
Вздох облегчения слетел с губ девушки.
Дерево. Камин. Мы сможем согреться.
– Хорошие новости, Джек. Мы пока не умрем, – сказала Торн, заставляя голос звучать намного бодрее, чем она себя чувствовала. Девушка вытерла щеку о правое плечо. – Ну-ка, давай посадим тебя перед камином.
В комнате было не так пыльно, как в коридоре. С некоторым усилием Торн вытерла пыль и осторожно усадила Джека перед камином. В нем было полно сажи, но в остальном пусто. Она принялась за работу, отрывая треснувшие ножки стула и собирая остатки книжных полок, разбросанных по полу. Движения казались неуклюжими и медленными.
Несмотря на преобладающую усталость, Торн задумалась о том, что же здесь произошло. Она чуть не закричала от боли, когда споткнулась о больную ногу и рухнула на колени. Но, стараясь игнорировать неприятные ощущения, она заставила себя подняться и подбросить дров в камин.
Торн рухнула рядом с Джеком. Дрожащими руками она порылась в сумке в поисках розжига, обратившись с благодарной молитвой к богам за водонепроницаемую сумку.
Развести огонь удалось спустя несколько попыток. Она подбросила дров и добавила к ним обрывки бумаги из разорванных книг, разбросанных по полу. Практично, но сжигание книг пришлось ей не по душе.
Теперь пламя было высоким, ярким и теплым, и все же ей почему-то стало холоднее, чем раньше. Как-то неправильно. Торн медленно моргнула, глядя на Джека. Его губы все еще оставались синими, с них срывалось хрипящее дыхание.
Она покачнулась, пытаясь понять, что не так, и уставилась на шнурки в верхней части рубашки Джека.
Одежда. Мокрая одежда.
– Наша одежда, – прошептала Торн. – Мы должны ее снять.
Казалось, что снять ее будет невозможно: Торн чувствовала себя неповоротливой и промокшей, но она толкнула Джека в плечо, сначала мягко, а потом сильнее. Он тихо застонал.
– Джек, – выдохнула она. – Пожалуйста. Нам нужно раздеться. Я не… я не думаю, что смогу справиться и с тобой тоже.
На одно долгое мгновение показалось, что Джек вот-вот снова погрузится в холодный, опасный сон, но затем он перекатился на бок и с огромным усилием сел.
– Я чувствую себя… ужасно, – прохрипел он, дрожа так же сильно, как и она.
Торн не смогла удержаться от смеха, хотя он больше походил на истерику.
Она медленно стянула с себя рубашку, оставшись в одном нижнем белье.
– Словом «ужасно» это даже не опишешь. Но, по крайней мере…
– По крайней мере, хуже точно не станет?
Они оба обменялись многозначительными взглядами. Потому что хуже стать могло. Точно могло. Но сейчас у них были огонь и укрытие, и их никто не преследовал.
Она помогла Джеку снять штаны, а затем неуклюже вытащила плащи и меха из их рюкзаков. Торн стянула с себя нижнее белье и положила мех как можно ближе к огню. Джек забрался под него и поплотнее укрылся. Он приподнял край, и обнаженная Торн забралась в объятья друга. Она набросила на них плащи и поудобнее устроилась в его руках, хотя, по ощущениям, ей пришлось обнимать глыбу льда.
Но они живы, и только это имело значение.
Все остальное неважно.
Ей удалось не засыпать до тех пор, пока Джек не перестал дрожать и ее тело не начало расслабляться, согреваясь. Она хотела бодрствовать, нести первую вахту, чтобы Джек мог восстановить силы. Торн хотела следить за его состоянием и разбудить в случае, если его дыхание слишком замедлится, но веки отяжелели и их невозможно было удержать. Она знала, что засыпать в такой холод опасно, не говоря уже о том, что в замке мог кто-то жить.
Но в ней не осталось сил на беспокойство.
Торн закрыла глаза.
Глава семнадцатая
Торн
Просыпайся, соня.
Торн извивалась и стонала, но отказывалась просыпаться. Голос казался теплым и знакомым. Не хотелось, чтобы он исчезал.
Давай, Торн, мы опоздаем. Пора вставать.
– Нет… – пробормотала она. – Еще пять минут, папа…
Проснись.
Глаза Торн резко распахнулись от громкости последней фразы. К ней обращался не отец.
В голове звучал собственный голос. Предупреждение. Он призывал ее к пробуждению.
Кожу покалывало, но не от холода.
За ними наблюдали.
Реальность накрыла ее с головой. Они с Джеком заснули в заброшенном замке, полностью его не изучив. Без лишних движений она прислушалась к своему телу. Лодыжка была в ужасном состоянии, и все тело болело, но она все еще чувствовала пальцы на руках и ногах. В груди чувствовалось некоторое напряжение, но не смертельное.
Джек крепко спал, широко раскрыв рот.
Когда глаза привыкли к темноте вокруг, она выглянула из-за его плеча. Угли в камине освещали комнату так, что можно было разглядеть очертания разрушенной мебели.
Краем глаза, сквозь тусклый свет, Торн разглядела крупный силуэт человека, сидящего на сломанном стуле. На нем был плащ с капюшоном, скрывавший черты лица, и больше она ничего не могла разглядеть.
Опасность.
Не тратя времени на раздумья, Торн выбралась из объятий Джека, все еще действуя медленно и неуклюже, а не быстро и эффективно, как следовало бы. Она выхватила свой лук из кучи все еще влажных вещей и наложила стрелу на тетиву, целясь в незнакомца.
Кожа покрылась мурашками, по телу пробежала дрожь.
Она была полностью обнажена.
Отступать поздно.
– Спасибо за представление, хотя оно не совсем удачное, – холодно произнес незнакомец с акцентом. – Я предпочитаю, чтобы мои женщины были менее… запятнанными.
Она пожала плечами, и ее длинная коса скользнула между грудей, опускаясь к низу живота. Торн никогда не стыдилась своего тела, но она вовсе не желала демонстрировать его опасным мужчинам.
Он рассмеялся над ней. Неприятный, словно надломанный звук,
