Шрифт:
Закладка:
Потираю переносицу, напарник полицейского подходит и протягивает трубку, в которую надо дунуть. Все делаю как просят, не оказываю сопротивления. Мне вообще плевать что и как будет, даже если они меня загребут в "ментовку", плевать.
— Вы превысили скорость, нам нужно составить протокол, — страж порядка пишет протокол, а второй, видя результат, потирает макушку головы, чуть отодвигая головной убор, который идеально по цвету и стилю соответствует форме, констатирует:
— Странно, и не пьяный же…, -я усмехаюсь, пиная колесо своей тачки, потому что не могу держать внутреннюю боль, мне хочется убивать.
— Да, мужики и я вот думаю, "охуеть" как странно все, — усмехаюсь сам себе, — сегодня узнал, что у меня взрослый сын, — сотрудники полиции смотрят на меня удивленно, а я не понимаю как мне дальше жить, у меня взрослый сын. Я отец!
— Во дела, братан, — тот, который смотрел на результаты тестирования на наличие алкоголя в крови, выпучил глаза.
И это реакция постороннего человека!
Я представлю что батя скажет, когда я озвучу ему что у них есть внук. Мать наверное госпитализировать придется.
Второй напарник перестает писать, затем выдергивает лист, кивает второму, они как-будто негласно что-то решили. Отдает мне документы, вежливо попрощались:
— Счастливого пути, не превышайте, в жизни и не такое бывает, — медленно вваливаюсь в машину, первое время сижу, не в силах тронуться с места, смотря перед собой на трассу, на которой передвигаются другие участники дорожного движения.
После того как меня остановили, я еду домой, не превышаю. Паркую машину в подземном паркинге, поднимаюсь в квартиру. Включаю телефон, снимая пиджак на ходу и тупо бросая его на пол. Похер.
Даже поток сообщений от Иры меня не трогает. Мои мысли там в той больнице, где сейчас мой сын.
Я говорил что он похож на меня?
Иду и беру виски — единственная коллекционная бутылка которая стоит в моем "холостяцком" логове. Открываю ее, я хочу расслабить свой мозг.
Почему, блядь, ты мне ничего не сказала, «динамо»?
Осушаю стакан виски, выпивая залпом первую порцию.
В голове по прежнему ясно. Наливаю второй стакан. Еще доза, выдыхаю, хрен там было. Даже нет легкого головокружения. "Нихуя" не берет меня этот "ебучий вискарь"!
Моего сына зовут Андрей. Андрей Андреевич. Батя в своей манере наверняка скажет что я "ебанулся" раз не смог придумать другого имени, только я его не придумывал.
Почему ты мне ничего не сказала, Дина? Даже если там "нарисовался" какой то хер с горы, с которым ты замутила, но сказать можно было бы, просто честно, что да, не хочу с тобой быть, так блядь, ребенок тут прием? Я бы точно принимал участие в воспитании, и никогда бы не разрешил какого-то другого мужика называть «папой». Это мой пацан. Мое продолжение. Блядь, я его люблю просто потому что он есть!
Алкоголь начинает действовать.
А я ведь даже не знаю какой он был когда маленький, всегда ли был на меня похож?
Беру телефон, хочу найти Дину в сетях, наверняка есть фото где сын маленький. Любая баба размещает фото своего ребенка. Сначала нахожу «адвокатишку» и через него сразу же перехожу на страницу Дины, зайдя в категорию "Друзья".
Мне повезло, вижу целый фотоальбом.
Мой сын.
Повторяю его имя про себя, перекатывая на языке сочетание букв.
Запрокидываю голову к потолку и шумно вздыхаю. И как последний мазохист, листаю фото в мессенджерах: на одном фото сын совсем маленький, на следующем с какими-то пожилыми людьми, должно быть, родители Дины, он едва держит головку, беззубо улыбается, затем нахожу фото где сын тянется за машинкой, следующее фото — наверное первые шаги, судя по рукам балансирующим в воздухе.
Дина отняла у меня все это. И я не знаю как, но она мне за это заплатит. Я точно уверен что Андрей мой сын.
Мой суд относительно Дины состоялся, приговор вынесен и обжалованию не подлежит, она виновата в том, что я не знал своего сына.
Никогда не думал что будет так больно, а теперь знаю, «динамо» объяснила мне на пальцах.
Почти допиваю виски. Мои мысли все в прошлом. И у моего прошлого есть продолжение. Блядь, ведь и у меня теперь есть продолжение тоже….
Дина
Вхожу в пустую квартиру, состояние раздавленное. В квартире гробовая тишина. Хватаюсь за стену., прижимаюсь к ней каждым позвонком, будто меня распяли. Сил практически не осталось. Разуваюсь и прохожу в комнату, не включая свет.
Теперь Андрей знает, что у него есть сын. Знает ту правду, которую я так тщательно скрывала много лет.
Мама всегда говорила мне, что ложь — это не обман, а так называемое искажение истины. А для меня и сама истина всегда была понятием не простым. Ведь правда у каждого человека своя. И у меня была также своя правда, когда я скрыла от Андрея факт рождения нашего ребенка, потому что я родила его для себя: не для Андрея, не для родителей, а для себя. Просто пока ехала в автобусе до Владимира, смотря на сменяющиеся картинки пейзажей, в какой-то момент решила, что эта "горошинка" моя. И я ее никому не отдам. И теперь, спустя столько лет, Андрей заявляет, что заберет самое дорогое что у меня есть. Чувствую себя измотанной и потерянной. Я никогда еще не была такой слабой, никогда еще не была такой уязвимой, как сейчас. Я не хочу потерять своего ребенка. Я найду слова все объяснить сыну, он поймет меня, ведь я боялась, что его отец, скажет, что я специально все подстроила, что обманом хочу привязать к себе. Это и не ложь никакая в моем понимании, ведь я хотела уберечь себя и своего ребенка, защитить нас, это мой выбор. И я никогда ничего не просила у Андрея. Он не имеет права забирать у меня сына.
Падаю лицом в подушку, слез на сегодня нет.
***
Спала я в одежде, не найдя в себе силы дойти до ванной комнаты и переодеться. С первыми лучами солнышка, поднимаю тяжелую голову с подушки, не спешно поднимаюсь с дивана. Какое-то время сижу, смотрю в одну точку. Затем беру телефон и звоню Егору, который после трех гудков принят от меня звонок.
Стараюсь не волноваться, быстро и сбивчиво объясняю, что сын в больнице, я планирую туда поехать, что на работе меня не будет.
Егор выслушав меня, сообщил сразу, что что приедет, пообещал отменить несколько важных встреч.
На автомате звоню сыну, но вспоминаю, что у него разряжен телефон, сбрасываю.
Иду в душ, думая о событиях вчерашнего дня, прокручивая из раза в раз слова Андрея о том, что он заберет моего сына.
Не привычно долго стою под душем. Я хочу, чтобы вода смыла воспоминания, чтобы это был сон, и, проснувшись, я поняла, что сын со мной, мы снова живем с ним вместе, и никто не грозится лишить меня моего счастья.
