где то место - Сергей не делал из этого тайны, но видимо мест было несколько, а остров большой, поэтому указать точное место приложения не представлялось возможным - требовались эксперименты. Он только изредка повторял фразу: святые места.

Тина, узнав причину собрания, сначала задумалась, - видимо что-то представила, затем, выйдя на палубу, начала смеяться - только не сейчас, - подумал я. Но святые меня не слышали и ее заразительный смех покатился: сначала по палубам теплохода, наполняя каюты своим беспечным звучанием, а затем вырвался на просторы острова, словно веселая река, несущая в своем потоке радость и веселье.

Ее голос звучал словно мелодия, проникающая в самые глубины души и наполняющая их светом и радостью. Те, кто слышал этот смех, не могли устоять перед его обаянием. Он заразительно взывал к сердцу, будто добрый наставник, увлекающий за собой в танец. Каждый звук этого смеха был как нота в гармонической мелодии, в которой каждый инструмент играл свою неповторимую роль.

Вскоре все, кто слышал ее живой смех, - смеялись. Многие люди не знали причину ее веселья, но поймав шарм радостного очарования, - подчинялись - смеялись со всеми вместе. Вскоре теплоход был похож на плавучий счастливый дурдом, где все - команда и пассажиры - хохотали… до слез, до истерики.

Вчера, когда теплоход только подходил к острову, была только одна тема для обсуждения - это Валаам. Сегодня добавилось две темы: вечная мужская эрекция и заразный смех; если одной болезнью пока заразился только один человек, то второй заразой переболели все.

Отсюда напрашивался вывод, что места здесь действительно святые и надо пользоваться моментом: женщины тащили своих мужиков в лес, - те сопротивлялись. Сергей закрылся в своей каюте и никуда не выходил. Популярность его девиц увеличилась в разы: Иветта, Лизетта, Люзетта, Жанетта были нарасхват, а баба Шура солировала лучше всех.

Она говорила о достоинствах Сергея: что знает его много лет, что к этому все давно шло и, что именно так рождаются святые. Женщины живо интересовались биографией героя и обсуждали между собой достоинства и недостатки такого чуда. Большая часть туристов сошла на берег и рассеялась по лесу в поисках места приложения.

Тина веселилась среди прочих, глаза ее горели, она уже не смеялась, как прежде, но бесконечно меня подкалывала: у тебя должно быть также; давай проверим; началось уже? На ужин Сергей не вышел - это всех разочаровало. Но девицы всех успокоили сказав, что Сергей спит. Я притомился - заснул рано.

Рано утром меня разбудил стук в дверь - я открыл. На пороге стоял Сергей - выпуклости не было. Он улыбался. Мы вышли на палубу, он закурил и со слезами на глазах заговорил:

- Клещ… клещ, сука, под мошонку залез. Лизка нашла: что-то у тебя тут Сережа бугорок, раньше не было, - говорит. Потом уж они все вместе посмотрели и вытащили клеща. Лиза молодец - люблю ее. А так бы пропал… Я уж думал, что делать? Не отрежешь… холодной воды на него ведро вылили, а он только синеет, но не падает - солдатик… оловянный.

- Сейчас-то как?

- Все нормально работает: подъем - отбой. Но я его пока в ножны…

- Это правильно.

По возвращению, узнав о чудесном излечении без подробностей, пассажиры разделились поровну: одним было жаль, другие радовались. Капитан теплохода лично пожал руку Сергею и сказал: такого веселого круиза у него не было и вряд ли будет. К его словам присоединилась команда и некоторые пассажиры.

—

Пришла осень, а с ней моква. Мы с Тиной постоянно ездили к кому-то в гости - ночевали там же. Это были исключительно ее друзья, - их было много. Я не заметил, как из нашего круга общения исчезли мои друзья - все. Вроде как, ничего особенного не происходило - у нас были запланированы поездки в гости, - к ее друзьям... и мы ехали к ним.

Неожиданно я узнал, что у Тины есть сын, ему 6 лет и он живет с бабушкой - ее мамой. Почему она не говорила о нем раньше - бог ее знает - сын это хорошо. Он как-то приехал вместе с тещей - мы познакомились, - на следующий день я купил ему велосипед и научил на нем кататься.

Меня серьезно тревожили проблемы с деньгами - их не прибавлялось - они тратились быстрее, чем зарабатывались. Тина не давала мне ездить одному никуда, - буквально следила за этим. Она оказалась патологически ревнивым человеком - этого я никак не ожидал; чтобы меня ревновала красавица - это нелепо, но это так.

Товар копился, мне надо было его отвозить в общаги и получать вырученные деньги. Брать ее с собой я не мог, обманывать тоже. Оставалось несколько часов в неделю, когда она работала до закрытия универмага, а я заканчивал работу раньше: я брал такси, грузил в него товар, развозил по общагам и возвращался на нашу Петроградку, купив по дороге что-то на ужин.

Готовить я любил - это у меня от бабушки. Мне легко давались борщи, щи, солянки, грибные и другие супы. Я хорошо разбирался в приправах и знал, как приготовить рыбу, мясо или птицу; мог легко и в удовольствие сам налепить 200 пельменей - замесить тесто и приготовить фарш. Никаких рецептов и записей - взял и приготовил.

Тину к плите я не пускал, да она и сама не любила готовить, - не любила и не умела: яйца сварить сильно вкрутую или чайник вскипятить - это да, а все остальное… не ее. Зато с нашей соседкой Людмилой Александровной мы подружились… как две кухарки - угощали друг друга своей стряпней и хвалили-нахваливали.

К зиме возобновились разговоры о моем увольнении из