Шрифт:
Закладка:
Ведущим отделом считался 2-й – формирования танковых частей. Возглавлял его Иван Николаевич Шатров. Среди нас, людей молодых, он казался стариком и по возрасту – как-никак за сорок – и по поведению. Эдакий ворчливый, рассудительный товарищ. Но его феноменальной памяти, остроте ума и быстроте мышления мог позавидовать и юноша. Иван Николаевич не забывал ничего, и мы нередко его «эксплуатировали», обращались за всякими справками, уточнениями. Из всех начальников отделов полковник Шатров был наиболее уважаем и любим в коллективе.
Были у нас также отделы, занимавшиеся формированием автомобильных частей, бронепоездами, но с ними даже я, комиссар, был связан мало, так как не они определяли лицо нашей организации. Главную роль были призваны играть танки. Недаром Сталин самолично утверждал все штаты – от бригады и выше.
Мне было приятно встретить в управлении старых своих друзей и знакомых. Пожалуй, наиболее радостной была встреча с капитаном Василием Шестаковым, старшим помощником начальника 2-го отдела. Как прекрасных слушателей, толковых и инициативных командиров я помнил товарищей Абросимова, Бармана, Проценко и других. Они и здесь показали себя ответственными и трудолюбивыми. Вообще, как я убедился, случайных личностей в нашем управлении не держали.
Нельзя обойти молчанием и еще одно не совсем обычное оперативное подразделение, созданное где-то через месяц после начала войны. В управление с фронта прибыла большая группа генералов-танкистов, чьи соединения приняли первые бои на границе, потеряли большую часть личного состава и техники. Это – генералы М.Д. Соломатин, С.М. Кривошеин, М.Л. Чернявский, А.В. Куркин и другие очень опытные военачальники.
Из окружения они выходили во главе вверенных соединений, сохранивших боевые знамена, остатки техники, так что на их базе и создавались упомянутые мною бригады. А генералов зачисляли в резерв нашего управления – здесь на них была возложена задача «нетеоретического формирования». Суть ее я объясню несколько ниже.
Всех генералов этой группы хорошо знал начальник ГАБТУ Я.Н. Федоренко, да и мы все в управлении относились к ним с подчеркнутым уважением – как за проводимую ими работу, так и за первые боевые дела. Генерал Соломатин, например, был вскоре награжден орденом Красного Знамени – за участие в приграничных сражениях.
Резерв при управлении существовал недолго. Генералы Кривошеин, Чернявский возглавили другие управления нашего главка, генералы Соломатин, Куркин и ряд других уехали на фронт.
Наиболее наглядно о нашей работе можно рассказать только на примере какого-то конкретного дела. Таким делом – причем в невиданных ранее масштабах – стало формирование танковых бригад. Это было не переформирование, как раньше, а создание на пустом месте одновременно 120 новых бригад. Задача эта может на первый взгляд показаться фантастической, но был приказ Ставки, основанный на реальных возможностях.
Во-первых, имелись в немалом количестве обученные и подготовленные, получившие боевой опыт резервы танкистов – командиров и экипажей.
Во-вторых, в стране существовала высокоразвитая танковая промышленность. Так, в июле 1940 года, за год до начала гитлеровской агрессии, на конвейер было поставлено производство танка Т-34, за первое полугодие 1941 года было выпущено 1110 таких машин. За тот же период было изготовлено 393 тяжелых танка КВ, броню которых вражеские орудия не могли пробить даже с самых близких дистанций. К сожалению, доля новых танков в войсках составляла к началу войны лишь 18,2 процента от общего количества машин.
С началом войны танковые заводы, расположенные на Волге и за Уралом, значительно повысили свою производительность. В то же время энергично осуществлялись меры по эвакуации предприятий из европейской части страны, из районов, куда нацелился удар гитлеровцев. Были вывезены Харьковский и Сталинградский заводы, частично эвакуирован ленинградский Кировский завод. Ничего из оборудования наших танковых предприятий гитлеровцам не досталось.
Промышленность наша выпускала не только современные машины, приходилось производить и устаревшие к тому времени Т-26 и бэтушки, другие модели. Но даже легкие Т-60 в сочетании с тридцатьчетверками показывали себя неплохо.
База и условия для создания 120 бригад были, и мы начали их формирование с первого номера. Хотя, насколько помнится, самые первые бригады были созданы еще до директивы Ставки.
Мы должны были разработать план формирования, определить места дислокации бригад по направлениям – так, чтобы они могли кратчайшим путем выйти на боевые рубежи. Для этого следовало не только указать место на карте, но и подробно выяснить, какие условия, какая материальная база там есть. Строить казармы, танкопарки и прочие необходимые сооружения осенью 1941-го не было ни сил, ни возможностей.
На полу в кабинете генерала Волоха была разложена громадная карта-склейка. Цветными карандашами были обозначены места формирования бригад, направления, на которых планировалось использовать эти части. Мы с Петром Васильевичем на животах исползали эту карту, нанося на нее обстановку, фиксируя изменения…
Задачу формирования частей более-менее успешно решали наши автобронетанковые центры – такие как Московский, Горьковский, Владимирский. В каждом находился небольшой руководящий аппарат, были созданы сносные условия для жизни и боевой учебы личного состава. Один из лучших АБТ-центров существовал во Владимире – специальная база в Костереве. Там с довоенной поры оставались хорошо оборудованные учебные поля, стрельбища, полигоны. В других местах все было гораздо скромнее.
Не таким уж коротким был путь танкиста к передовой. Обычно он начинался в учебном полку, где воины знакомились с азами – стрельбой, вождением, технической подготовкой. Из учебных бойцы направлялись в запасные полки при танковых заводах. Там они получали машины, здесь же проходило «слаживание» экипажей для совместных действий. После того танки с экипажами приходили в АБТ-центры.
Путь был неблизкий, учителей было немало, а вот результат не всегда оправдывал затраты сил и времени – на некоторых
