— Получается, что мы плохие люди, — сказал я после некоторого раздумья, — но иногда делаем хорошие вещи.

— А с хрена ли мы плохие? — возмутился Серега.

— А с хрена ли хорошие? Родное государство ни за здорово живешь нагрели на четверть миллиона. А оно нам все дало, — добавил я трагически.

— Государство бы их один хрен просрало, — поучительно сказал Серега. — Просрало бы на помощь братскому народу Мозамбика и Никарагуа, например. Так хоть мы попользуемся, а не папуасы. Своим поможем.

— А это, Сергей, не должно вас волновать, — ответил я с зашкаливающим пафосом. — Там, наверху лучше знают, кому бабки давать — папуасам или зулусам. Наверху не дураки сидят, им виднее!

Серега демонстративно покрутил пальцем у виска и сказал:

— Вижу я, как им видно. В магазинах морская капуста и березовый сок. Уже на рынке со жратвой проблемы, скоро эти бумажки вообще ни хрена не будут стоить.

— В морской капусте масса витаминов и полезных веществ, так что, напрасно вы, Сергей, гоните на морскую капусту. Польза березового сока также давно известна — партия и правительство заботятся о народном здоровье! Что касается временных трудностей с продуктами питания, то, Сергей, в ваши годы нужно понимать, что трудности эти инспирированы нашими врагами — как внешними, так и внутренними. Ох и много врагов у нас, — сказал я, украдкой заглядывая под стол, как бы проверяя — не затаился ли там кто-нибудь из врагов, внутренних или внешних.

— Иди к чертовой бабушке, — обиженно сказал Серега, понявший, что над ним издеваются.

— Вот это правильно! — похвалил я. — А вообще, боюсь, что теперь народ попрет толпами.

— Это верно, — сказал Серега. — Ничего, пусть приходят. Мы на них Борю выпустим. Так, Боря?

Охранник Боря, сидевший в углу и читавший газету, издал согласный рык, свидетельствовавший о полной его, Бори, готовности к решительным действиям против нежелательных посетителей.

Опасения наши имели под собой все основания. Уж что иное, а «сарафанное радио» работало в восемьдесят девятом году с немыслимой эффективностью! Рекламы как таковой не существовало, бывшие спекулянты и цеховики, составившие значительный процент кооператоров, как огня боялись любой публичности. Впрочем, в рекламе и не было необходимости. В условиях товарного дефицита реклама просто не нужна — люди готовы купить буквально все, что вы можете продать. Как только товар появляется в торговле — он тут же раскупается. Реклама в этой схеме — излишняя роскошь, все работает и так.

К слову, благотворительностью наши коллеги заниматься отнюдь не спешили, при том, что некоторые зарабатывали действительно большие деньги буквально на ровном месте, из воздуха. Возможно потому, что боялись огласки или же твердо верили в то, что забота о людях — дело исключительно государственное.

Орловский позвонил ближе к вечеру, когда мы уже собирались по домам.

— Вы на месте? Сейчас я приеду!

— Приезжай, — сказал я со вздохом. — Куда же деваться…

— Чего там? — спросил меня Серега. — Кто там приедет? Я уже в кабак настроился…

— Орловский, — сказал я. — Успеешь в свой кабак, я с ним теперь без свидетелей общаться не хочу.

— Побуду, чего… — сказал Серега. — И приборчик не забудь включить на всякий пожарный…

«Приборчиком» мы называли миниатюрный импортный кассетный диктофон.

Орловский приехал минут через двадцать после звонка. Красный и возбужденный, он ворвался в наш кабинет, отмахнулся от кофе и минералки, заботливо предложенных Люсей, упал в кресло и выдохнул:

— Пашка нашелся…

— Ну вот и славно, — сказал Серега, который, по своему обыкновению, довольно плохо считывал эмоциональную составляющую произнесенных слов. — Вот видишь, а ты переживал…

— Грабанули их в дороге, — сказал Орловский мрачно. — Где-то километров пятьдесят проехали после того, как вам товар отгрузили. И все. Остановили, под стволы поставили, связали, в фуру погрузили… Потом поехали куда-то, в каком-то сарае их держали двое суток. Потом снова в тачки погрузили, вывезли и выбросили на трассе. Ни фуры, ни тачки их, ни компьютеров, ни бабок… ничего!

— Зато живые, — добродушно сказал Серега. Он умел найти что-то хорошее даже в самой плохой новости.

— Да… — сказал я. — Преступность растет вместе с ростом благосостояния трудящихся…

Серега ухмыльнулся, а Орловский пришел в бешенство:

— Да чего вы смеетесь, Леш?!! Я с Юриком общался — он рвет и мечет! Почти на лимон попали, ты можешь себе это представить?!! На лимон!

— Ты не кипятись, — сказал я примирительно. — Чего ему тот лимон? Ну пусть считает, что немного налогов заплатил. Здоровье дороже. Серега правильно говорит — живы-здоровы, так уже хорошо. И вообще, если они так за свои бабки переживают, то пусть охрану нормальную берут, ментовскую. Заплатили бы ментам десять штук, так они бы с мигалкой сопровождали всю дорогу. Десятку пожалели, на лимон попали — советский бизнес, хрен ли…

— А еще лучше, — сказал Серега, — технику такими большими партиями не возить.

— Точно! — согласился я. — Вот, человек дело толкует. И мы же предупреждали, Саша. И про охрану ментовскую говорили, и про то, что технику такими большими партиями стремно тягать. Было?

— Было — не было… — сказал устало Орловский. — Теперь-то какая разница? Вы, парни, я смотрю, не понимаете, что произошло…

— А ты нам объясни по-простому, — очень доброжелательно сказал Серега.

— Юра так подводит, что если вы последние Пашку с грузом видели, то вы и виноваты. Ну, мы, то есть. Навели этих бандитов, забрали груз, бабки…

— Во как⁈ — изумился Серега. — Ну чего, давай Юрику позвоним прямо сейчас, пусть он нам лично это все скажет.

— Не будет он разговаривать, — сказал Орловский мрачно. — Говорю же — злой он сейчас, со мной и то разговаривать не хотел. Остынет через пару дней, тогда и поговорим. Но ситуация, парни, нехорошая получилась, это я вам говорю, как есть.

— Ну вот, когда остынет, тогда и поговорим, — сказал я спокойно. — Объясним ему, что порядочные люди кидаются подобными обвинениями только при наличии железных доказательств. Железобетонных, Саш.

— Пашка говорит, что узнал кого-то из вас, — сказал Орловский. Он вытащил из кармана платок и вытер пот. — По голосу или еще как-то…

Я махнул рукой.

— Все, Саш.