— Понимаю, однако… — с упавшим сердцем пробормотал я.

— Я считаюсь официальным лицом до тех пор, пока нахожусь в конторе. Поэтому, — загадочно добавил он, потянувшись за пальто, — предлагаю вам прогуляться на свежем воздухе.

Мое сердце вновь подпрыгнуло, словно боксер, уклоняющийся от внезапного левого кросса. Я на некоторое время застыл, недоуменно уставившись на Гаверлинга, который уже перешагнул порог. Затем схватил шляпу и заторопился вслед, гадая, правильно ли понял его слова. Неужели сам факт выхода из конторы освобождает поверенного от ограничений, накладываемых профессией? Занятно, но так тому и быть…

Спустившись по ступенькам, я догадался, что мистер Гаверлинг, подобно служанке Люси, ожидал нашей встречи. Наверняка поверенный планировал мне что-то сообщить — но лишь до определенного предела. Интересно, куда он меня ведет?

— Пройдемся до Линкольнс-Инн-Филдс? — предложил Гаверлинг.

— Почему бы и нет.

Хромота не позволяла поверенному идти быстро, но боли он, похоже, не испытывал. А может, уже давно привык к своему увечью.

— У вас уже есть догадки относительно личности убийцы? — осведомился Гаверлинг, не отрывая взгляда от мостовой.

— Разговор останется между нами, не так ли?

— Разумеется, мистер Корраван, — серьезно ответил поверенный.

— Благодарю.

— Вашу надежность подтвердил человек, которому я полностью доверяю.

Я внимательно изучил лицо Гаверлинга, однако оно оставалось совершенно бесстрастным; уточнять, у кого он наводил справки, бессмысленно.

— Прекрасно.

Вполне можно сообщить ему часть наших выводов, получив взамен равноценные по важности сведения. Я ему — фунт, он мне — двадцать один шиллинг.

— Леди Эдит рассказала, что вы разговаривали с Роуз во время бала.

— Верно.

Судя по односложному ответу, их беседа — слишком ценный факт. Не получив размена, Гаверлинг не откроется. Что ж, отдадим пару шиллингов.

— Помните колье, в котором танцевала Роуз?

— Колье «Тьерри»? — искоса посмотрел на меня поверенный.

— На теле его не было.

Гаверлинг на миг сбился с шага.

— Разве судья вам не сказал?

— Нет.

— Насколько мне известно, леди Эдит, одолжив Роуз драгоценность, не хотела привлекать к этому внимания. Она надеется, что колье найдется где-то в доме.

Гаверлинг бросил на меня недоверчивый взгляд, и я щелкнул языком, подтверждая, что согласен с маловероятностью подобного исхода.

— Кхм, — откашлялся он. — Полагаете, что Роуз убили из-за колье?

— Не знаю. Украшение стоит несколько тысяч фунтов, и каждый из двух сотен гостей его видел. — Помолчав, я добавил: — Мы делаем все возможное, чтобы вести следствие, не поднимая шума. Однако, честно говоря, при таком раскладе большого смысла в убийстве я не вижу. Почему похититель просто не надел маску, чтобы девушка не смогла его опознать? Зачем убивать?

— Вот именно! — воскликнул Гаверлинг. — Что же это за представление такое? — Он остро глянул на меня. — Ведь лодка — это не что иное, как эккиклема.

— Как вы сказали?

— В древнегреческих трагедиях эккиклему использовали, чтобы, например, сообщить зрителю, кто является убийцей. Из-за сцены выкатывалась специальная платформа на колесах, на которой разыгрывалось то, что как бы за сценой и произошло. Подобный ход использован у Софокла в «Антигоне».

На углу Гаверлинг остановился, упершись концом трости в углубление в брусчатке.

— Пытаюсь обнаружить возможные связи мисс Альберт с рекой, — сообщил я. — Не слышали о деле чайной компании «Желтая звезда»?

— Конечно, к тому же о нем мне напомнил и сам судья. Однако Куинн, владелец компании, вполне законопослушен. Он уплатил небольшой штраф, после чего нанял дополнительных сторожей, чтобы в будущем предотвратить подобные злоупотребления. Дело было достаточно давно; не думаю, что оно связано с убийством.

Я был склонен согласиться с Гаверлингом и вычеркнуть данный мотив из своего списка.

Дойдя до угла площади, поверенный свернул, видимо, решив обойти ее вокруг. Кажется, теперь его очередь выложить несколько шиллингов.

— Через пару месяцев Роуз стала бы совершеннолетней, и ее тетка — Ливина — завещала ей на день рождения… м-м-м… ценный подарок. Роуз хотела выяснить, при каких условиях она его получит. Условие было только одно: средства должны быть размещены в трастовый фонд на имя племянницы, к которому будущий муж не имел бы доступа.

— Ага, а в противном случае то наследство, с которым Роуз вступила бы в брак…

— …стало бы собственностью ее супруга. Все верно, — закончил за меня Гаверлинг.

— Могла ли сумма, указанная в завещании, побудить человека к убийству?

— Ну, сумма довольно значительна. Акции и доли в разных компаниях оцениваются примерно в полторы тысячи фунтов.

Колье стоило дороже, и все же подарок на день рождения Роуз в шесть раз превышал мой годовой доход.

— Если Роуз не востребует наследство, оно отходит ее младшему брату, Питеру. — Гаверлинг поднял руку, предупреждая мой вопрос, и, помолчав, продолжил: — Однако Питер намерен связать свою жизнь со служением Богу.

— Это еще не алиби, — нахмурился я. — Между Кембриджем и Лондоном регулярное железнодорожное сообщение. Он вполне мог приехать в столицу и вернуться обратно уже к обеду.

— Питер — слабовольный молодой человек нервического типа. Поверьте, у него подобных наклонностей нет.

— А второй брат, Хью? Ему тетушка что-то отказала?

— Хью не достанется ни фартинга, — скривил губы поверенный. — Тетка его не жаловала.

Похоже, Гаверлинг и сам недолюбливал братца Роуз.

— Стало быть, на балу вы обсуждали только наследственные дела?

— Это был самый важный вопрос для мисс Альберт. — Гаверлинг свернул на дорожку, ведущую к деревьям в центре площади. — Мистер Корраван, не мое дело вам советовать, однако не приходило ли вам в голову, что тут два не связанных между собой преступления: первое — кража колье, второе — убийство?

— Мне тоже не удается свести их в единое целое, — признался я. — По-моему, вор постарался бы действовать скрытно, а убийца, забрав колье, лишь привлек к себе дополнительное внимание. Разумеется, совпадения бывают самые невероятные.

— Я тоже так считаю, — печально согласился поверенный.

Мы продолжили прогулку, обойдя вокруг маленького сквера в середине площади. В июне здесь расцветут розы, а сейчас из земли торчали лишь голые черенки и таблички с латинскими названиями цветов.

— Что вы знаете об Энтони Тергуде? — спросил я и добавил, пристально глядя в глаза собеседнику: — Слышал, что они с Роуз тайно помолвлены.

Интересно, насколько Роуз доверяла Гаверлингу.

— Это правда, — легко согласился поверенный. — Вам удалось с ним поговорить?

— Да, вчера вечером, но разговор получился совсем кратким. Мне еще предстоит встретиться с мистером Тергудом, поэтому хотелось бы знать, можно ли ему верить.

— Роуз могла полюбить только достойного человека, — заметил Гаверлинг. — Тергуд — архитектор, служит в строительной компании. Роуз он любил искренне. Полагаю, он будет с вами правдив; во всяком случае, расскажет вам то, что ему самому представляется правдой.

— Прекрасно.

Гаверлинг остановился на перекрестке