Шрифт:
Закладка:
Случайно или нет, но в следующую секунду по залу пронесся ветерок, и мои руки покрылись мурашками.
Присутствующие зааплодировали, и Дункан со смущенным видом ушел из бара.
– Думаете, это правда? Здесь и правда водится привидение? – спросила я.
– Мы в Шотландии, милая. – Дэнни посмотрела на меня. – Во всех здешних замках водятся привидения.
Уильям перешел на другую сторону бара и вышел из помещения.
Катрина, которая сидела на большом диване, положив ноги Берти и Джеффу на колени, жестом позвала меня к себе. Они смеялись.
– Давай поболтаем.
Взгляд у Катрины был остекленевшим. Я впервые видела ее пьяной. Она опустила ноги на пол, придвинулась ко мне и положила руку мне на колено.
– Ты выглядишь такой невинной. Это место еще не развратило тебя? – Она ухмыльнулась, обнажая ровные белые зубы.
– «Драммонд-хаус»? Мы же только приехали.
– Нет, глупышка. Я говорю о Сент-Стивенсе. – Катрина хлопнула себя по бедру. – У меня предложение! Давайте поиграем в «Я никогда не»? Сейчас самое подходящее время. Что скажете? – Она встала и подошла к бару. Йен, извинившись, ушел спать. Люк последовал его примеру.
Катрина принесла мне стакан и бутылку виски, плеснула немного янтарной жидкости сначала в наши стаканы. Потом обошла стол, подливая виски остальным.
– Все за счет Дэнни! – объявила она.
– Если мы будем играть в «Я никогда не», то ты вылакаешь всю бутылку, потому что нет ничего, чего ты не делала. Да и вообще никто не в настроении играть. – Дэнни обратилась к Катрине, которая тем временем подливала ей виски.
– Можно подумать, ты у нас скромница! Ты просто не хочешь, чтобы кто-нибудь еще знал о ваших с Джеффом делах, – произнесла она громким шепотом, чтобы все слышали.
– Отвали, – огрызнулась Дэнни.
– Где же Роза, заводила всех вечеринок… – вздохнул Джефф.
– Будь Роза здесь, то оплатила бы всю выпивку, – уже заплетающимся языком пробормотал Берти. – У меня предложение! Давайте прикинем, где она может быть. Я выскажусь первым. Думаю, что Роза сейчас в своем особняке в Беверли-Хиллз. Это объясняет, почему она пишет диссертацию в два раза дольше, чем следовало.
– Я думаю, что Роза… – Дэнни допила виски и посмотрела на меня. – В национальной программе защиты свидетелей.
Катрина осушила свой стакан и взяла бутылку. Мы все пили молча.
– Скука смертная. Давайте не будем говорить о Розе, – предложила Катрина. – Какой в этом смысл?
Я уже собиралась ответить, когда Берти выгнул бровь и сказал:
– Ты никогда не хочешь говорить о Розе. Ни со мной, ни с кем другим. Почему? Вы что, поссорились?
Катрина оттолкнула его руку и отвернулась, бросив косой взгляд на другой конец комнаты:
– Откуда мне знать, где она? Наверное, трахается с каким-нибудь придурком. Мейрид, почему бы тебе не выдвинуть оригинальную теорию? Ведь ты наш местный эксперт по психическим заболеваниям.
Катрина кивнула в сторону Мейрид.
– Почему ты так хочешь сменить тему, Катрина? – поинтересовалась я.
Катрина не сводила глаз с Мейрид и, казалось, меня не слышала.
– Возможно, у Розы случился нервный срыв. Если бы ее поместили в психушку, мы бы даже не узнали об этом.
– Хватит, Катрина. Довольно, – резко произнес Уильям, появление которого я даже не заметила, и подошел к Мейрид. Та встала, протиснулась мимо него и убежала вверх по лестнице. Уильям последовал за ней.
Катрина наклонилась ко мне и провела рукой по внутренней стороне моего колена. Я сбросила ее руку. Вздохнув, Катрина спросила:
– Дэнни кажется тебе привлекательной?
– А тебе?
– Нет-нет, я первая спросила.
– Что это сейчас было?
– Что именно? Вопрос о Дэнни? – Катрина откинулась на спинку дивана и скинула туфли.
– Нет. Почему ты пристала к Мейрид?
Катрина фыркнула.
– Я просто пошутила.
– Было несмешно.
– Вы, американцы, так серьезно ко всему относитесь…
Она неуклюже попыталась надеть одну из своих туфель, слишком пьяная, чтобы вести конструктивный разговор. Я вернулась в зал и встала у камина, пытаясь понять, куда делись Уильям и Мейрид. Шон, одетый в одни спортивные штаны, торопливо сбежал по лестнице.
– Что происходит? Я услышал, как хлопнула дверь, вышел из комнаты и увидел заплаканную Мейрид. До меня донесся гогот Катрины, а значит – жди беды.
– Я понятия не имею, что происходит. Мы заговорили о Розе, и все вдруг стали немного странными. Возвращайся в постель. Я посмотрю, как там Мейрид.
– Спокойной ночи, святая Изабель. Знаешь, – Шон остановился, – у финансистов большое эго, потому что на кону большие деньги, но власти как таковой у них нет. У политиков большое эго, потому что на кону власть, но денег как таковых у них нет. У ученых большое эго, потому что нет ни денег, ни власти. Только эго. Что делает ученых худшими эгоистами в мире. Ого! Удивительно, что после всего выпитого мне удалось произнести все это без заминки, – ухмыльнулся Шон.
– Хорошо сказано. Я запомню твои слова.
Простояв перед камином около получаса, я поднялась по лестнице и открыла дверь в свою комнату. Пока я пыталась нашарить выключатель, мои глаза немного привыкли к темноте, и я увидела, что в кровати лежат двое. Один из них вскочил, и я узнала Йена. Опустив голову, он обогнул меня и вышел из комнаты с одеждой в руках. Я закрыла за ним дверь.
– Прости, я не знала, – пробормотала я, прервав затянувшуюся тишину. Мейрид перевернулась на другой бок, спиной ко мне. – Я ничего никому не скажу, – добавила я. – Это никого не касается.
Несмотря на три свитера и весь выпитый виски, я так замерзла, что зуб на зуб не попадал. Одна из штор была одернута, и на стекле образовались кружевные ледяные узоры. По окну стучали снежинки. Я дрожала от холода, но снег меня успокаивал. Я переоделась во фланелевые штаны, легла в кровать и накрылась всеми имеющимися одеялами и даже покрывалом, которое пахло плесенью. Я уже погружалась в сон, когда услышала громкий, протяжный крик и резко села. Кричала Мейрид.
Ее глаза были закрыты, лицо искривилось, а ноги подергивались. Она всхлипывала. Я осторожно дотронулась до ее плеча, и она дернулась.
– Что… что ты делаешь? – пробормотала она.
– Ты кричала. Тебе приснился кошмар?
Мейрид потребовалась минута, чтобы ответить. Спросонья речь ее была невнятной.
– Да. У меня они бывают.
Судя по всему, во сне Мейрид сбросила с себя
