человека, даже душевнобольного. Так называемой жизни, недостойной проживания, не существует. И даже за проявлениями психоза скрывается по-настоящему духовная личность, неуязвимая для психического заболевания. Болезнь затрагивает только возможности общения с внешним миром; но ядро человека остается нерушимым. А если бы это было не так, роль психиатра стала бы бесполезной.

Когда семь лет назад я присутствовал в Париже на первом Всемирном конгрессе по психиатрии, отец Бернэр[173] спросил меня, считаю ли я как психиатр, что умственно отсталые люди могут стать святыми. Я ответил утвердительно. Даже более того, я сказал ему, что ужасный сам по себе факт родиться умственно отсталым может стать поводом и шансом проявить в человеке такую сильную внутреннюю позицию, что он вполне может быть причислен к лику святых. Конечно, другие люди, даже мы, психиатры, едва ли это можем заметить, так как сама возможность внешних проявлений святости блокируется психическим заболеванием. Одному Богу известно, сколько святых скрывалось под личиной слабоумных. Но затем я спросил отца Бернэра о том, не будет ли интеллектуалистским самодовольством даже сомнение в такой возможности. Не сомнительно ли само предположение, что святость или какие-либо моральные качества человека зависят от его IQ? Но тогда можно ли, например, сказать, что показатель IQ ниже 90 лишает человека шансов? И еще один вопрос: неужели кто-то сомневается, что ребенок – это личность? А кем еще может быть идиот, как не инфантильным человеком, который остался ребенком?

Следовательно, и я, надеюсь, сумел это показать, нет причин сомневаться в смысле даже самой жалкой жизни. Жизнь имеет безусловный смысл, и нам нужна безусловная вера в нее. Это как никогда важно именно в наше время, когда человеку угрожает экзистенциальная фрустрация, фрустрация воли к смыслу, экзистенциальный вакуум.

Только если психотерапия берет за основу позиции и принципы правильной философии, она будет разделять безусловную веру в смысл жизни, любой жизни. Теперь мы понимаем, почему Уолдо Фрэнк[174] написал в американском журнале, что логотерапия свидетельствует о попытках повсеместно заменить сознательной философией бессознательные несостоятельные философские гипотезы последователей Фрейда и Адлера. Современные психоаналитики, особенно в Соединенных Штатах, уже поняли и согласились, что психотерапия без концепции мира, без иерархии ценностей, пусть и бессознательных, не может существовать. Тем важнее привести самого психоаналитика к осознанию своих бессознательных представлений о человеке. Именно психоаналитик должен понять, насколько опасно оставлять это неосознанным. Во всяком случае, чтобы скорректировать свои представления о человеке, искаженные под влиянием прошлого века, надо осознать простой факт: то, что часто принималось за отправную точку, – это на самом деле карикатура на человека, а не его истинный образ. Значит, этот образ и следует исправить.

Именно это я и пытался сделать с помощью экзистенциального анализа и логотерапии: дополнить, а не вытеснить существующую психотерапию и тем самым превратить лежащий в ее основе образ человека в целостный, завершенный образ истинного человека, включающий в себя все измерения. Тем самым я отдаю должное той реальности, которая принадлежит только человеку и называется существованием.

Я прекрасно понимаю, что теперь вы можете упрекнуть меня в том, что я сам создал карикатуру на тот образ человека, который сам же предложил исправить. Я не исключаю, что отчасти это не лишено смысла. Возможно, я высказал одностороннее мнение; возможно, преувеличил угрозу опасности, исходящую от нигилизма и гомункулизма, как я его назвал, скрытую за многими теориями бессознательного и философскими системами современной психотерапии; возможно, я сверхчувствителен даже к малейшему намеку на нигилизм. Но если и так, пожалуйста, поймите: я стал таким сверхчувствительным только потому, что мне пришлось преодолеть нигилизм в себе самом. Возможно, поэтому я способен учуять его, где бы он ни скрывался.

Позвольте мне поделиться опытом личного экзистенциального самоанализа: возможно, я так хорошо вижу соринку в чужом глазу, поскольку мне пришлось вырвать бревно из собственного.

XI. Экзистенциальный анализ и димензиональная онтология

[175]

Экзистенциальный анализ (Existenzanalyse) и логотерапия – это одно и то же, поскольку это аспекты одной теории[176]. Однако экзистенцанализ не следует путать с дазайн-анализом (Daseinanalyse), хотя оба эти немецких термина переводятся на английский язык как «экзистенциальный анализ»[177].

И экзистенциальный анализ, и дазайн-анализ стремятся к чему-то вроде освещения существования (Existenzerhellung[178] Ясперса). Акцент при дазайн-анализе, однако, делается на освещении существования, понимаемого как бытие. С другой стороны, экзистенциальный анализ, помимо освещения бытия, осмеливается продвинуться к освещению смысла[179]. Акцент смещается с освещения онтико-онтологических реальностей на освещение возможности смысла. Может быть, поэтому экзистенциальный анализ заменяет всякий непосредственный анализ и является терапией, то есть логотерапией, тогда как дазайн-анализ – по крайней мере, согласно определениям ведущих дазайн-аналитиков, – не представляет собой (психо-)терапию в истинном смысле слова. Как пишет Медард Босс, «дазайн-анализ не имеет ничего общего с психотерапевтической практикой»[180]. А логос прежде всего означает смысл. Таким образом, логотерапия – это психотерапия, ориентированная на смысл и переориентирующая пациентов в направлении смысла.

Дазайн-анализ Людвига Бинсвангера сводится к онтологизации принципа тенденциозной апперцепции Альфреда Адлера. Дазайн-анализ (который, возможно, иногда правильнее называть онтоанализом) намеревается выявить то, что он называет априорной структурой формирования бытия. Это относится к определенному способу бытия-в-мире, который соответствует конкретному субъективному способу переживания мира. То, что Адлер называл стилем жизни человека, аспектом которого является тенденциозная апперцепция, или субъективный способ восприятия мира, представляет собой ту же общую идею.

Я понимаю, что дазайн-аналитики не стали бы говорить о «субъективном способе восприятия», ибо это подразумевает объективность нашего мира. Логотерапия, однако, считает, что, каким бы субъективным (или даже патологически искаженным) ни был тот сегмент, который мы «вырезаем» из мира (который в целом всегда остается недосягаемым в контексте конечного духовного), тем не менее он вырезается из объективного мира. Типичная дазайн-аналитическая терминология, претендующая на преодоление разрыва между субъективностью и объективностью, кажется мне самообманом. Человек не способен преодолеть этот разрыв, и подобное достижение не заслуживает похвалы[181]. Познание неизбежно осуществляется в поле напряжения между полюсами объективного и субъективного, ибо только на этом основании устанавливается сущностная динамика когнитивного акта. Я называю эту динамику «ноодинамикой», в отличие от всей психодинамики.

Дазайн-анализ внес свой вклад в наше понимание психоза. Экзистенциальный анализ, с другой стороны, пытается помочь в лечении неврозов. В этом смысле дазайн-анализ и экзистенциальный анализ не противоречат друг другу, а, скорее, дополняют друг друга. Для дальнейшего понимания психоза дазайн-анализ фокусируется на единстве бытия-в-мире (In-der-Welt-sein Мартина Хайдеггера), в то время как экзистенциальный анализ подчеркивает многообразный характер телесно-ментально-духовного в единстве бытия-в-мире человеческого существования. Он делает это, чтобы иметь возможность апеллировать к тому, что в логотерапии называется непокорной силой человеческого духа (Trotzmacht des Geistes). Если бы духовная личность могла раствориться в нейтральном ноэтико-психико-соматическом существовании, как это происходит в дазайн-анализе, то к чему бы был обращен этот призыв? К чьей непокорной силе можно было бы взывать? Как можно сформулировать такое обращение, если различие между духовной[182] личностью и патологическим процессом отрицается в пользу монистической парадигмы наук о человеке? Психотический индивид, чей уникальный способ бытия-в-мире так успешно проясняет дазайн-анализ, находится под влиянием и заключен внутри способа выживания, что дает нам право говорить о проникновении психоза в индивидуальное существование. Согласно дазайн-анализу, психотический индивид никак не может выбраться из своей кожи психотика, из своего особого способа бытия-в-мире.

Экзистенциальный анализ пытается быть не только анализом конкретной личности, то есть анализом в онтическом смысле, но и анализом в онтологическом смысле; другими словами, он пытается быть анализом и объяснением, раскрытием сущности личного существования, независимо от его самораскрытия – от того, как это происходит в жизни индивида и отражается в его биографии.

Что значит существование? Это определенный – конкретный – вид бытия, на который способен человек, и только он. Одной из характеристик человеческого существования является его трансцендентность. Другими словами, человек выходит за пределы своего окружения к миру; но, более того, он также трансцендирует свое бытие к тому, что должно быть. Когда он делает это, то поднимается над уровнем соматического и психического и вступает в сферу истинно человеческого. Эта сфера создана новым измерением, так называемым ноэтическим, измерением духа. Ни соматическое, ни психическое сами по себе не представляют изначально человеческое; они представляют только две стороны человеческого существа. Таким образом, не может