– Это имя принадлежит Джеральду, а я всего лишь мистер Нед, – пояснил Эдвард, вместе с мисс Мьюр повернув к дому.

Гектор трусил параллельно изгороди, пока мог, а напоследок протяжно и звонко заржал. Белла выбежала навстречу и приветствовала мисс Мьюр с небывалой сердечностью.

– Ах, какой очаровательный букет! А вот у меня не получается аранжировать цветы, и это ужасная досада, ведь мамочка их обожает, а сама выходить и любоваться клумбами не может. У вас прекрасный вкус, мисс Мьюр! – выпалила Белла.

Надобно сказать, что к экзотическим питомцам оранжереи мисс Мьюр успела добавить ажурные листья папоротника и метельчатые травы, а также душистые полевые цветы, тем самым улучшив букет, подаренный сэром Джоном. Теперь она вручила его Белле и очаровательно произнесла:

– Отнесите это вашей матушке, мисс Ковентри, и спросите, не угодно ли ей будет, чтобы я каждое утро составляла для нее букет. Я нашла бы в этом занятии, равно как и в возможности порадовать миссис Ковентри, несказанное удовольствие.

– Ах, как вы добры! Конечно, мамочка будет рада. Побегу к ней, пока роса не высохла на лепестках!

И Белла упорхнула, жаждая поскорее доставить бедной больной как цветы, так и предложение мисс Мьюр. Эдвард остановился для разговора с садовником, и по лестнице мисс Мьюр поднималась в одиночестве. Она вступила в холл, где стены были увешаны фамильными портретами, и принялась всматриваться в лица, продвигаясь от одного портрета к другому. Ее внимание привлекло изображение очень красивой и очень надменной молодой дамы. Мисс Мьюр тотчас догадалась, кто это, и даже кивнула сама себе: мол, вот он, шанс, и я его не упущу. Тут зашуршало платье, и девушка, оглянувшись, увидела Люсию. Она поклонилась, вновь обратив взор на портрет, и вдруг импульсивно произнесла:

– Удивительная красавица! Могу я спросить, мисс Бьюфорт, не доводится ли эта леди вам родственницей?

– Это моя матушка, – последовал ответ, причем голос Люсии звучал мягче обыкновенного, а взгляд был теплее.

– Ах, я и сама могла бы догадаться – ведь сходство поразительное. Просто вчера вечером вы рано лишили меня вашего общества. Простите мне эту вольность – леди Сидней обращалась со мною как с подругой, вот я и забыла свое место. Вы позволите?

Говоря так, мисс Мьюр наклонилась и подняла с пола платок, оброненный Люсией, причем на лице ее изображалась кротость, из-за которой сердце Люсии, пусть гордое, но очень отзывчивое, дрогнуло.

– Спасибо. Вам сегодня лучше, не так ли? – любезно спросила Люсия и, получив утвердительный ответ, добавила: – Идемте со мной. Пока Беллы нет, я покажу вам столовую для завтраков. У нас не принят какой-то особый час для утренней трапезы. Тетушке приносят завтрак прямо в спальню, а мои кузены едят всегда в разное время, так что если вы – ранняя пташка, не ждите нас, завтракайте.

Оказалось, что Белла с Эдвардом уже за столом. Мисс Мьюр завтракала, перебирая в уме недавние события. «Утро прошло плодотворно», – думала она. И впрямь: Нед рассказал сестре и кузине об укрощении Гектора, Белла передала благодарность миссис Ковентри за цветы, а Люсия с вполне простительным тщеславием не раз и не два вспомнила восторги гувернантки (как словесные, так и выраженные взглядом) в отношении двух красавиц: изображенной на холсте и живой. И Белла, и Эдвард, и Люсия делали все возможное, чтобы девушка чувствовала себя как дома – и действительно, согретая вниманием, мисс Мьюр мало-помалу отбросила смущение, позабыла о покорности и принялась развлекать компанию забавными случаями из парижского периода жизни, а также рассказом о путешествии по России в качестве гувернантки в семье князя Жермадова. Историям не было конца; все давно поели, но продолжали, сидя за столом, слушать мисс Мьюр. И как раз на середине особенно занятного рассказа в столовую вошел Ковентри, вальяжно кивнул сестре, брату и кузине, при виде гувернантки удивленно вскинул брови и приступил к завтраку с такой миной, словно уже устал от очередного дня. Мисс Мьюр тотчас умолкла и, как ее ни упрашивали, не желала дорассказать свое приключение.

– В другой раз, если пожелаете. А сейчас нам с мисс Беллой надо браться за книги.

И она удалилась вместе с ученицей, удостоив молодого хозяина лишь грациозным поклоном, на который он ответил небрежным кивком.

– Какое милосердное создание! Ушла, стоило мне появиться. Другая на ее месте мельтешила бы перед глазами, и жизнь моя стала бы несносна, – заметил Джеральд. – Ну что, Нед, ты уже разобрался, к какому типу девиц она принадлежит? Моралистка, меланхоличка, романтическая натура или кокетка? – добавил он, с ленивой брезгливостью, которая окрашивала все действия Ковентри, приступая к кофе.

– Ни к какому. Мисс Мьюр – прекрасная молодая женщина. Жаль, ты не видел, как она утром укротила Гектора.

И Эдвард повторил свой рассказ.

– Весьма недурно, – ответил Ковентри. – В этой особе наблюдательность сочетается с энергичностью. Как быстро она обнаружила главную твою слабость и ринулась в атаку! Сначала жеребца укротила, а там, глядишь, и до хозяина дойдет очередь. Занятная намечается партия… Увы, придется мне остудить вас обоих, если дело примет серьезный оборот.

– Насчет меня не утруждайся. Не будь я выше гнусных мыслей касательно безобидной девицы, я бы сказал, что приз в данной партии – это ты, дорогой брат, и посоветовал бы тебе поберечь собственное сердце, если, конечно, оно у тебя есть, в чем я сомневаюсь.

– Я и сам не уверен, однако склоняюсь к убеждению, что эта шотландочка не пара для нас обоих. Ну а вы, ваше высочество, как ее находите? – обратился Ковентри к кузине, что сидела рядом.

– Она лучше, чем я думала. Воспитанная, скромная, вдобавок хорошая рассказчица. Давно я не слышала таких занимательных и остроумных историй как сегодня. Полагаю, тебя, Джеральд, разбудил наш смех? – отвечала Люсия.

– Вот именно. А теперь искупите свою вину – повторите для меня эти занимательные и остроумные истории.

– Не выйдет: половиной своей прелести они обязаны акценту мисс Мьюр и ее манере изложения, – сказал Нед. – Лучше бы тебе войти на десять минут позже – ты испортил самую шикарную историю.

– Почему она сразу замолкла? – спросил Ковентри, проявив любопытство.

– Так ведь вчера вечером она слышала нас и, должно быть, уверена, что ты считаешь ее занудой. У нее есть гордость, а таких речей ни одна женщина не забудет, – объяснила Люсия.

– Полагаю, не только не забудет, но и не простит, – заговорил Джеральд. – Значит, томиться мне отныне у нее в немилости. Я питаю к ней толику интереса – причиной тому Сидней. Конечно, я не обольщаюсь,