— Где ты их взял? — пробормотала она.

— Нашел в почтовом ящике за пару дней до твоего визита, — соврал он.

"Ясно, почему ты так нервничал," — подумала Кира.

— Если тебе интересно, я отыскал отправителя. Он есть на фото.

— Покажи! — она отодвинула тарелку и разложила снимки.

— Вот, — Илай постучал ногтем по одному из тех, где был запечатлен растянутый на дыбах парень с голым торсом. Качество фотографии было ужасным, но кровавые раны просматривались отчетливо. — Я встречался с ним вчера. Здоровый, жизнерадостный мужчина лет тридцати с небольшим.

Кира знала, о ком говорит Илай, но все равно спросила:

— Как зовут?

— Не знаю. Я был так… растерян, что не вспомнил об имени.

— Что он тебе сказал? Откуда у него это?

— Что у него все хорошо и что он не хочет мести, а фотографии ему дал Артур Боши.

— Что?!

— Да.

— Но как так?! Где он? Илай. Это мой брат. Мне нужно с ним встретиться!

— Не знаю. Духи сказали, что он живет очень далеко от Гесана, большего я от них добиться не смог.

— Черт!

— Он просил меня разобраться с этим. Думаю, ты справишься лучше.

Кира тяжело вздохнула и, опустив голову, начала говорить, запинаясь чуть не на каждом слове:

— Ты ведь понимаешь, что, если… если я доведу это дело… Черт! — Она ударила кулаком по столу и, глядя ему в глаза, повторила: — Ты ведь понимаешь, что, если я доведу это дело до конца, Дом детей Северных склонов престанет существовать?

Он кивнул.

— Тогда, почему?! — на глазах ее навернулись слезы.

— Честно говоря, я долго сомневался. Но потом подумал и понял, что так будет лучше. Я должен стать следующим главой Дома. Но хочу ли я им быть, если мне придется расплачиваться за ошибки моих предшественников? Совесть не позволит мне закрыть глаза. Не лучше удалить эту опухоль сейчас? Дом детей Северных склонов — один из древнейших. И хоть я приемный сын, я был очень горд носить это имя. Но теперь, когда выяснилось, что все это может быть перечеркнуто дурными поступками некоторых членов, я согласен предать это имя огню! Пусть мне останется пепелище, пусть мне придется начинать заново, пусть и я буду совершать ошибки — но это будут мои ошибки! Я сам за них расплачусь! Понимаешь? Только так Дом детей Северных склонов сможет стать прежним. Нет, лучше прежнего!

— Вообще-то да, понимаю, — пробормотала Кира. Она была так впечатлена искренностью Илая, что потеряла дар речи. — В некоторой степени, я хочу того же для себя, — сказала она, имея в виду оборотней, за которыми слава безжалостных убийц укрепилась окончательно благодаря событиям последних нескольких месяцев, но тут же спохватилась и, боясь неудобных вопросов, вернулась к предыдущей теме: — Ты можешь снова его найти?

— Прости, — Илай опустил голову. — Духи-поисковики очень капризны, я потратил много сил, прежде чем добился этого результата. Теперь еще долго ни с кем из них не смогу наладить контакт.

— Понятно. Илай, — помолчав, позвала Кира.

Молодой шаман посмотрел на нее внезапно сосредоточенно и отстраненно.

— Мы ведь с тобой не враги теперь? — с этими словами она протянула ему руку.

— Я больше ничего не могу для тебя сделать, — ответил он. — Мы хоть и не враги, но все равно по разные стороны баррикад. Я просто буду молча ждать вместе со всеми удара. Я ведь обязан Иоле всем, что у меня сейчас есть. Больше не приходи в наш Дом, ладно?

Кира опустила руку на стол и склонила голову. На снимки, где были запечатлены изувеченные дети упало несколько слезинок. Девушка сглотнула подкативший к горлу ком и стала собирать фотографии. Убрав желтый пакет в рюкзачок, она взяла плащ, встала, посмотрела на Илая и сказала, еле сдерживая дрожь в голосе:

— Можешь рассчитывать на меня. Прощай.

С этими словами Кира вышла из кафе, даже не застегнувшись, навстречу холодному апрельскому ветру. Остановилась только дойдя до фонтана в сквере, и запрокинула голову. Серые тучи мерно плыли по небу, слишком далекие, чтобы знать ответ. Вздохнула, застегнулась, одернула ворот, сунула руки в карманы и спокойно зашагала к автобусной остановке. Кроме оборотней, дело о серийных убийствах и похищения восемнадцатилетней давности ничего не связывало. Сплошные догадки и предположения. И если рассуждать объективно, поиски преступника сейчас куда важнее — кто знает, сколько еще будет жертв?

Когда она выбирала в качестве будущей профессии работу следователем, Альбин предупреждал, что здесь, как и в медицине или в спасательной службе, на первом месте всегда чужие жизни. "Это большая ответственность, — повторял он, — и если однажды ты поймешь, что собственные желания для тебя важнее, лучше займись чем-нибудь другим".

Сейчас нужно было отмести в сторону все и сконцентрироваться на главном. А может, ей просто хотелось отсрочить то, о чем говорил Илай. Стыд и горечь в одно мгновение заменили ненависть, годами копившуюся в сердце. Этот парень готов был смотреть, как она убивает все, что у него есть, ради возрождения. Тщеславие это или обостренное чувство справедливости, Кира не знала наверняка. В любом случае, Илай однозначно силен духом, раз уж подписался на такое. ***

Затаив дыхание, Эльза наблюдала за происходящим в кафе из окна черного внедорожника, припаркованного на противоположной стороне улицы. Странное чувство зрело в области груди, колючее и холодное. Почему ей так обидно? Обидно сидеть в машине, а не в кафе, с ним. Обидно, что он улыбается другой девушке. Обидно, что угощает не ее, а другую.

"Это неправильно! Неправильно! Неправильно!"

Девушка затарабанила кулачками по рулевому колесу, но легче не стало: осталось всего несколько дней и больше она его не увидит, но в эти последние дни он с другой. Глиняная куколка без лица, подвешенная к зеркалу заднего вида, раскачивалась, словно чувствовала обиду девушки.