class="empty-line"/>

Сморгнув непрошенные слёзы, Майлз прохрипел:

— Я ничего не скажу.

Гаррет хмыкнул. Кажется, он окончательно пришел в себя.

— А я и не сомневаюсь, — он пожал плечами. — Ладно, поехали. Мне ещё всю тусовку разогнать надо.

Майлзу очень хотелось послать его к Дьяволу, но он лишь обошел машину и сел за руль.

Среди деревьев городского заповедника пряталась женская фигура.

С подола её сарафана капала на землю гнилая вода.

Глава десятая

— Чем дольше они топчут землю, тем Холли труднее, — его невеста куталась в свитер. В нём она выглядела по-домашнему уютной, и для любого непосвященного контраст между её нежной внешностью и её словами звучал бы дико. — Она бы убила их сама, если бы могла.

Он кивнул: чинди не могут физически воздействовать на живых, они лишь могут доводить их до края. Самую грязную работу предстояло сделать ему. Она присела рядом, протянула ему кружку с терпко пахнущим отваром.

— Твой дедушка варит его, когда нужно восстановить утраченные силы или усилить уже существующие способности. Тебе предстоит ещё много работы.

На вкус отвар был пряным и горьковатым. От кружки поднимался пар, и он едва не обжег себе язык, попытавшись сделать глоток. Она рассмеялась.

— Подожди немного, дурачок, пусть хотя бы остынет.

— Ты продолжаешь мне помогать, — он грел ладони о бока кружки. — Я знаю, что вы с моей сестрой дружили, но всё же…

Она перебросила черную блестящую косу через плечо. Звякнули побрякушки, вплетенные в её волосы.

— Я любила её, мы с детства были вместе, и я даже учила её целоваться, ты знаешь? — он не знал. — Холли была моей самой близкой подругой. Но дело не только в ней. Мы связаны с тобой теперь, ие наалдлошии, как мужчина бывает связан со своей первой женщиной, как муж связан с женой, и я не хочу, чтобы ты пострадал. Твоя сила не так мощна, какой была у Холли, но и ты можешь многое.

Сделав глоток, он едва не закашлялся. Она была права, он знал: сила его сестры могла быть огромна, а ему досталась лишь часть. Достаточная, чтобы принимать ненадолго чей-то облик или превращаться в полукойота. Или внушать другим людям чувства и мысли. Но он понимал, что эффекта от его действий будет меньше, срок — намного короче, и он хотел, чтобы это изменилось.

Он хотел управлять силой, а не ожидать, что она будет управлять им. Он хотел справиться со своими способностями — так будет лучше и для него, и для других.

Безопаснее.

Так будет лучше для его будущей жены.

Для них обоих.

Дед хотел, чтобы однажды он женился на ней, происходящей из семьи потомственных шаманов. Она не могла быть шаманкой в резервации, эта честь давно была отдана его деду, брату её деда, но её колдовские отвары и ритуалы, более приземленные, нежели общение с духами, помогли многим их соплеменникам, и предполагалось, что их дети могут обладать силой ещё большей, чем их родители.

Деда боялись. Так же, как боялись теперь и его. При встрече опускали глаза, старались пройти мимо как можно быстрее. Отводили взгляд и не разговаривали. А ей было всё равно. Она всегда дружила с Холли, а теперь — не чуралась держать его за руку на глазах у других и впускать его между своих коленей.

Она была луной, освещавшей его путь, и её нельзя было недооценивать.

— Я нашел их, — он поставил пустую кружку на столик. — В Шарлоттауне. Хотел бы перегрызть им горло прямо сейчас.

Он помнил смерть Холли так четко, будто видел её своими глазами. У него руки чесались вцепиться в горло каждому из этих тварей, по ошибке носящих личину человека. В мире существует множество духов и чудовищ, но самыми страшными из них всегда были именно люди. Ведь даже духам было нужно вместилище, а праведный человек зло в себя не впустит.

Так говорил его дед. Он верил, что злобные духи и злобные люди есть суть одно и то же, а такие, как их семья, лишь восстанавливают справедливость и никогда не вредят просто так, ради удовольствия.

Те четверо воспользовались Холли только ради удовольствия. Им так хотелось потрахаться, что они плевать хотели на её отказ.

И заплатят за это.

Она кивнула.

— Холли хотела бы, чтобы они умерли, — её губы скривились. — Только месть удерживает её среди людей. Но ты ещё не готов, — она забрала кружку, отнесла к раковине.

— Ты говоришь как мой дед.

— Потому что он говорит правду. Но я буду помогать тебе, сколько смогу, потому что Холли хотела бы этого. И потому, что ты — мой.

Они не любят друг друга; он знал это. И знал, что это — не важно.

* * *

Найл дочитывал последние страницы Введения в микроэкономику, заданные на следующую лекцию, когда Кевин хлопнул дверью в их комнату и плюхнулся на свою кровать.

— Ну, и как прошла вечеринка?

Найл закатил глаза.

— Я рано ушел. Там было слишком много бухла и травки, а если я и предпочту курить траву, то сам выберу, какую.

— Ну да, — кивнул Кевин. — Тебе лучше знать. Говорят, там кто-то кому-то набил морду. Ты видел? По крайней мере Гаррет сегодня в синяках, а Майлз вообще в универ не явился.

Фыркнув, Найл прикрыл лицо учебником. А ещё говорят, что женщины — сплетницы… За последние пару недель он успел пообщаться с Кэрри достаточно, чтобы понять: из двоих людей, с которыми он чаще всего разговаривал, слухи разносил именно Кевин.

Что не мешало ему быть одним из самых умных студентов на факультете, впрочем. И, когда он не пытался обсудить тех, в чей круг общения ему никогда не попасть, он был весьма для Найла полезен. Так, например, Найл узнал, кто из преподавателей предпочитает, чтобы эссе ему сдавали в рукописном виде, и ставит за это плюсом несколько баллов, а кому всё равно, будете вы приходить с вопросами о своей курсовой работе или напишете её абсолютно самостоятельно. Информация была ему весьма полезна.

— Никакого мордобоя я не видел, — Найл зевнул. Пусть на улице было и воскресенье, он встал в семь утра, чтобы заглянуть в спортзал при кампусе, и теперь ему хотелось спать. Он вернулся с тусовки Гаррета в