Шрифт:
Закладка:
Тогда им казалось, они смогут покорить мир.
А потом они стали убийцами. Оуэн сглотнул горечь.
— Хочешь, поедем домой? — Белла накрыла его ладонь, лежащую на руле, своей. — Уверена, Гаррет вообще не заметит нашего отсутствия. Там будет слишком много людей.
Предложение было заманчивым. Оуэну чертовски хотелось бы развернуть машину и вернуться. Постараться забыть обо всем, что произошло за последние месяцы, забыть возвратившиеся кошмары, не думать о потерянной дружбе. Заняться, наконец, любовью с Беллой — так, чтобы они оба задыхались от стонов и жаркого удовольствия, растекающегося внутри. А потом смотреть какое-нибудь дурацкое полуночное ток-шоу, швыряться друг в друга чипсами и хохотать.
Та индейская девчонка, преследующая Оуэна во снах и наяву, лишила его всего. Подчинила. Умудрялась мстить даже из гребаной могилы на дне озера.
— Нам нужно развеяться, — он покачал головой. — Да мы и ненадолго.
Лучше находиться среди людей. Тогда она, может быть, не тронет его. Не тронет Беллу, которая ни в чем не виновата.
Оуэн задыхался от ужаса каждый раз, когда видел склизкий, опутанный водорослями полусгнивший силуэт, и боялся он не только за себя. Вдруг она не остановится? Вдруг она решит, что ей нужна ещё и Белла?..
Наверное, только валиум и какая-никакая сила воли держали его на плаву, не давая рухнуть в безумие. И Белла.
Что будет с ней, если он свихнется?
И Оуэн держался.
Пытался держаться.
— Я люблю тебя, — Белла потерлась носом о его висок. — Если ты так хочешь, давай повеселимся.
Дом, который снял Гаррет для тусовки, находился буквально в паре кварталов от парка и озера. Теперь он уже сиял огнями и шумел громкой музыкой, совсем как в старые добрые времена. Оуэн снова почувствовал на языке горечь воспоминаний и мотнул головой. Ничего уже не будет, как прежде, и они прежними не станут.
Как только распахнулась дверь, их окунуло в волны электронной музыки и сладковато-горьковатый запах травки. Оуэн даже усмехнулся: в прошлом году день, когда штат Нью-Джерси легализовал марихуану, стал для студентов едва ли не своеобразным национальным праздником. Быть может, кто-то с прошлого года ещё праздновать и не закончил.
— Ты пришел, чувак, — Майлз первым встретился на пути. Толкнул Оуэна плечом, ухмыльнулся. Он, кажется, был уже изрядно пьян, и какая-то девчонка, на лицо незнакомая, висела у него на локте.
Оуэн стукнулся с ним кулаками в приветствии.
— Надеюсь, мне не нужно было тащить приглашения?
Майлз закатил глаза.
— Не неси херни!
Девчонка, цепляющаяся за его локоть, надула губы.
— Это всё очень круто, но ты обеща-а-ал…
— И сделаю, — Майлз подмигнул ей. — Прости, бро, я обещал даме…
Настала очередь Оуэна закатывать глаза.
Несколько парней из команды по гребле, где звездил Гаррет, проводили Беллу жадными взглядами. Видимо, почувствовав их взгляды, она повела лопатками, видневшимися в вырезе платья на спине, и Оуэн мягко обнял её со спины, прижимая к себе.
— Ты охуенно выглядишь, — пробормотал он ей на ухо.
— Это не значит, что мне нравятся чужие липкие взгляды, — фыркнула она.
Линда замахала им рукой, отлепившись от Дилана, разливающего по стаканам бухло; и, пока они с Беллой обнимались и о чем-то ворковали, — черт знает, о чем можно болтать, если только вчера виделись? — Оуэн забрал свой стакан с ромом из рук друга.
Пить не стал. Пока что.
Дилан выглядел… так себе. Даже в полутьме гостиной, полной людей, Оуэн заметил, что под глазами у Дилана залегли тени. Такие же, как у него самого. Как у Майлза и Гаррета.
Как бы они не пытались его обмануть, они тоже плохо спали. Тоже видели эти глюки.
Очень хотелось вытрясти, выбить из них эту гребаную правду. Хотелось, чтобы они поняли: ничего нельзя исправить, но можно искупить. Наверное, можно. И лучше отправиться в тюрьму, чем сдохнуть — от недосыпа, от кошмаров, или от того, что склизкий труп захочет придушить кого-то из них.
Возможно, будет прав.
Дилан салютовал ему стаканом.
— Пусть девчонки болтают, — он ухмыльнулся. — Травку будешь?
Оуэн почесал подбородок. Он ненавидел наркотики, но марихуана вроде как и не была наркотиком теперь, а ему хотелось расслабиться. Он устал дергаться от каждого звука или прикосновения, устал пугать Беллу, которая не понимала, что происходит. Устал и хотел побыть собой.
Может, травка ему поможет?.. В школе помогала.
Они вышли на задний двор. Там уже толкалась толпа народу, но Дилан, кивнув кому-то из них, прошел куда-то вглубь, к живой изгороди. Куда-то, где можно скрыться от посторонних глаз, на случай, если кто-нибудь решит настучать полиции.
— Помог валиум? — они уселись на траву. Дилан вдохнул сладковатый дым.
Оуэн пожал плечами.
— Пока что отбил только желание трахаться.
— У-у-у, — Дилан искоса взглянул на него. — Я слышал, что бывают и такие побочки. Ну и что Белла?
Оуэн взял из его рук косяк, закурил тоже. Очень хотелось ощутить эту свободу от дурных мыслей и страхов, ощутить пустоту в голове — никаких мыслей, никаких глюков.
— Говорит, что всё в порядке. Но я ей хреново верю.
Рассказывать, что у них всё лето с сексом было всё так себе, Оуэну вовсе не хотелось. Они помолчали.
— Может, ей завести ебыря?
Оуэн поперхнулся дымом. Уставился на Дилана так, будто видел впервые. Травка уже начала действовать, поэтому реакции были заторможенными, а что-то внутри рвалось врезать другу по роже. Какого хрена?!
— Эй, — Дилан поднял руки. — Я не предлагаю ей уйти к кому-то от тебя. Просто… ей нужен секс. А у тебя проблемы с чертовой потенцией, и они, вероятно, сохранятся, пока ты не закончишь курс валиума. Вывод очевиден, разве нет?
— Ты охуел, — кулаки чесались расквасить ему нос. — У нас всё…
— …не так уж и плохо, — закончил тот. — Знаю, стадия отрицания. Послушай, это не так страшно. Линда спит с кем-то из университета. У меня тоже есть любовница. Может, именно это и сохраняет наши отношения стабильными. Подумай об этом.
Оуэну не хотелось об этом думать. Блять, Линда и Дилан могли делать со своими отношениями что угодно! Предлагать им с Беллой…
