Шрифт:
Закладка:
Амброж уселся к столу и стал сворачивать свои цигарки. Он то и дело поглядывал на часы, сосредоточившись мыслями на одной только Розе. Знал, что она придет непременно. И вдруг испугался. Откуда-то из глубины души вынырнуло опасение: а так ли уж нужна ему Роза, как в те далекие времена? Одному легче решать свои дела — подумай об этом, Амброж! «Кто мог знать, что произойдет, когда я вчера позвал ее. Мария призналась мне в любви. Такого у меня не было ни с одной женщиной до нее. Слова ее и клятвы звучали заманчиво. Мария была искренна. Потом мне объявили, что в своей кузне я могу и дальше играть молотком, но в моих изделиях никто больше не нуждается. И в придачу — эта история с Кришпином; наверное, еще утром этот тип успел заскочить в металлоартель и посоветовать, чтобы впредь ко мне в кузню не обращались. А Роза собирается прийти, ожидая от меня бог весть чего! Верно, уже решилась окончательно, коли объявила мельнику, что сегодня придет… Раскаяние одолело, — думал Амброж, усмехаясь, — вчера на меня глядела овечкой, когда кивнула — да, приду, мол. Совесть мучает, что разыграла давеча мерзкую комедию: вот я перед тобой, Амброж! Знаем, мол, чего тебе надо — бабу!..»
Амброж с таким наслаждением выдохнул дым первой цигарки, что в керосиновой лампе заплясало пламя. Он уже стал было успокаиваться, примирившись с событиями сегодняшнего дня, и сидел, благостно поглаживая чисто выбритый подбородок, как вдруг дыхание перехватило. Неожиданно нахлынуло желание. «Ох, Роза! Не баба — гвардеец! Такие на всю жизнь сохраняют пыл молодости». Он распахнул двери в спальню, чтобы туда шло тепло, и плотоядно усмехнулся своему отражению в зеркале. «Ничего не поделаешь, я всего лишь человек, не более! Благодарю тебя, господи, что хоть этого у меня никто не сможет отнять!»
Амброж еще никогда не видал Розу такой разнаряженной. Шубка, видать, подарок мельника. Или тот просто дал ей поносить этот богатый наряд покойницы мельничихи? Под шубейкой юбка и кофточка с оборками. Розины смуглые сильные руки казались сегодня мягче и нежнее. Юбка в складку, достаточно темная, подчеркивала белизну икр. Туфельки на ногах, словно пара чаек, намекали, что там, выше, тоже не вечная тьма…
— Присаживайся! Тебе чаю или рому?
— Или кофе… — добавила Роза, но он не понял подковырки и с готовностью улыбнулся ей доброй улыбкой.
— Ничего мне не надо! — отрезала она и уселась, не снимая своей шубейки, поближе к раскаленной печке.
— Тебе будет жарко, — сказал Амброж, пытаясь помочь ей снять эту роскошь. Роза оттолкнула его руки и, сама сняв шубу, положила ее на колени. Амброж опустился рядом. Он с интересом разглядывал свою гостью, с трудом сдерживая смех. Не мог же он сказать ей, сколь комично и трогательно это несоответствие между летними туфельками и теплой шубой. «Ради меня, бедняжка, влезла в самую лучшую одежку, что у нее нашлась…»
— Я пришла тебе сказать, чтобы ты от меня отцепился, — вдруг решительно заявила Роза.
Амброж от неожиданности, словно его ударили, втянул голову в плечи.
— Как же это… — заикаясь, выдавил он. — Ведь мы…
— Мельник меня в жены берет!
— Он тебе сам сказал?
— А коли даже не возьмет, к тебе так и так не пойду! Никогда!
— Роза… — пытался успокоить ее Амброж.
— Ишь чего удумал!
— Что-то я тебя не пойму!
— Не-е-ет! Ты все понимаешь, — отрезала Роза. — Затащил к себе в постель Маню, чтобы помогла тебе…
— Нет, не так все это было!
— Святого из себя строишь! «Люди, сделайте что-нибудь с рекой», а сам кобель кобелем!
— Да! Река для меня — самое главное!
— Но Маня тебе тоже не подмога, хоть и потешил ты ее ночку-другую!
— Зря на нее наговариваешь!
— А ты зря наговариваешь на мельника! Я пришла сказать, чтобы ты к нам не лез, и ко мне, и к нему тоже! — Роза смотрела угрожающе.
— Ну, уж это мое дело! Что захочу, то и буду делать! — Амброж пренебрежительно махнул рукой.
— Ты у него на крючке!
— Хотел бы я знать, что это за крючок? — попытался он усмехнуться.
— А хоть бы то, что Кришпин может дознаться про ваши с Марией ночные делишки!
— Роза… — его трясло от возмущения, — вот какая ты стала! Снюхалась с этим жирным боровом.
— А ты ни с кем не снюхался?
— У меня другие причины… — с расстановкой произнес Амброж. И, уже не страдая больше от неожиданного Розиного предательства, почувствовал, как в нем закипает гнев.
— Ну, ее-то я ни в чем не виню. Столько лет по тебе сохла! Твоя жена-покойница все знала, но ты — ты ничего не замечал!
— Вот видишь, — прохрипел Амброж.
— И от Кришпина ей из-за тебя не раз доставалось!
— Из-за меня?
— Уж больно она тебя выгораживала!
Амброж опустился на стул и поднял глаза вверх, к потолку. Ему не терпелось остаться одному.
— Ну, Роза, давай выметайся отсюда! Да поскорее!
— А ты выметайся от нас, из низины! — тоном приказа заявила Роза.
— Я здесь не у вас, а у себя дома!
— Такую нищую развалюху ты и в другом месте себе поставишь… — Она обвела брезгливым взглядом кухню, потом перевела глаза на кузню за окном и поспешно набросила на себя шубу.
— Передай своему, что я все одно разворочу ему морду, — медленно и с нажимом произнес Амброж.
— Ну гляди! Найдутся люди, что помогут тебе отсюда вылететь! — гаркнула Роза.
Так и не подняв головы, он увидал, как ее нарядные туфельки заспешили к порогу. Роза шла гордо, твердо ступая, чтобы случайно не подвернулась нога на непривычно высоком каблуке. Хлопнула дверь, и Амброж услышал, как она медленно и осторожно спускается по щербатым ступенькам, ведущим во двор.
Амброжу вдруг пришло в голову, что где-то неподалеку все это время в ожидании торчал мельник. Вот он уже подскочил к Розе, смущенно улыбается и радуется, что она исполнила все в точности, как они договорились.
Только сейчас Амброж осознал, что больше всего ужаснула его сама Роза. Как же она изменилась с той давней поры! Ведь когда-то все было по-другому. Куда подевался ее разум, коли уж суждено было умолкнуть сердцу и чувствам, всему тому, что увлекает за собой мужчину, словно быстрая река форель? Что же сделал с ней этот проклятый мельник!
Амброж достал из шкафчика бутылку
