Шрифт:
Закладка:
Делать вид, что смысл разговора мне непонятен,требовало определенных усилий. Каков болван! Неужели не понял, во что я здесь битый час играла? Я, Катарина Гаррель, пришла тебя спасать, тебя, узника лжи, и нагородила ее ещё немного. Хотя, простите, в чем неправда? Только в том, что о контракте с Купидоном мы давно условились,и про страсть…Нет, пожалуй,только Купидон.
Бофреман уходить не хотелось, но не больше, чем мне оставаться наедине с ее женихом. Границы моей страсти он будет определять! Наглец!
Шанвер сплел кружево, воздушная линза приподняла над кроватью пухлую Валери и понесла ее к стеклянным наружным дверям, Пажо, следуя приказу Мадлен, их распахнула, все четверо мадемуазелей покинули спальню, фальшивая Урсула проклекотала что-то о нелепости человеческих страстей и растворилась в пространстве. Растворилась, но не удалилась, похожий на кошку силуэт был мне прекрасно виден на фоне стены.
Арман неторопливо закрыл стеклянную створку, повернул ручку, сдвинул тяжелые шторы и повернулся ко мне:
– Итак, маленькая Шоколадница из Анси…
– Итак? - повторила я с его интонацией, разрушив такую замечательную паузу. - Тебе известно, что в академии мужчинам запрещено посещать дамские спальни и наоборот, особенно после отбоя?
– К счастью, фактотумов и их хозяев эти правила не касаются.
Шанвер шаг за шагoм приближался, я пятилась к двери коридора, пока с некоторым разочарованием не поняла, что Арман шел не ко мне, а чтоб сесть на стул.
– Мне очень жаль, если невольно я нанесла тебе оскорбление…
– Одним больше, одним меньше, – отмахнулся аристократ, – после сочтемся. Показывай.
– Что именно?
– Разумеется, обновки. Или ты собиралась соблазнять маркиза Делькамбра своим потным и растрепанным видом?
Я растерялась. Нет, душ и свежая одежда мне бы сейчас действительно не помешали. Но к чему этот высокомерный, даже презрительный, тон? Арман, как и я, знает, что его фальшивый фактотум за нами наблюдает?
Арман закинул ногу на ногу, скрестил на груди руки:
– Не ты ли десять минут назад признавалась в страстном желании? Нехорошо, Катарина… – Его голова повернулась к вешалке, на которой висело мое серое платье, ноздри раздулись, аристократ явно принюхался. - Неужели это драгоценный Шарль посоветовал тебе меня разыграть?
Звериный нюх, Шанвер учуял, что я встречалась с мэтром Девидеком.
– Да, да, именно так все и было, сорбиру-преподавателю заняться больше нечем, он развлекается, подбивая студенток на авантюры. – Я достала из гардероба плечики, надела на них платье. - А Заотар в общем строит козни против великолепного маркиза, чтоб унизить его или поставить в неловкое положение. Святой Партолон!
Только сейчас я заметила, что манжета сорочки Армана, выглядывающая из рукава, запятнана кровью.
– Ты ранен?
Шанвер посмотрел на свою руку.
Ранен! Я его покалечила шваброй. Точно. Οсмотреть, оказать помощь, нужны очки.
Я достала из кармашка платья конвертик Девидека, само платье, вместе с плечиками, отбросила в сторону, пробормотала фаблер-распаковку: «Шарль, милый Шарль», стала шуршать оберточной бумагой, разыскивая очки в ворохе пакетов. И пока я копошилась на полу, как оголодавшая курица в поисках зерна, Арман де Шанвер, маркиз Делькамбр…
Меня обняли сзади, подняли, твердые и горячие мужские ладони прошлись по животу, я сделала вялую попытку вырваться, но вскоре обмякла,тяжело и прерывисто задышала. Пальцы Αрмана ловко расстегивали одну за другой пуговки моего гимнастичеcкого камзола, скользнули под тонкую ткань сорочки. «Раньше его ласки были гораздо скромнее и менее… как бы это сказать… расчетливы», - подумала я, но потом мыслей в голове не осталось, вообще. Груди болезненно напряглись под прикосновениями, я изогнулась, запрокинула голову, ожидая поцелуя. Его не последовало. Шанвер отступил, ловко, как в танце, развернул меня к себе. Я хватала ртом воздух, не особо осознавая реальность, красивое лицо Армана искривила презрительная гримаса:
– Продолжеңия ты пока нe заслужила, Шоколадница.
И этот… нехороший человек, этот высокомерный болван, этoт позор рода человеческогo попросту ушел.
Катарина Гаррель в очередной раз выставила себя дурой. Увы…
Именно об этом я размышляла, ворочаясь без сна в своей постели. Ведь все cделала неправильно, абсолютно все. Ты ему не нужна, своему Арману, он же еще вчера тебе все объяснил. Не нужна…
Часа через два в спальню вернулась Делфин де Манже, веселая, пахнущая вином и морозом, ее сопровождал поклонник – безупречный Румель,именно он открыл снаружи стеклянные двери сорбирским заклинанием,и, пока я делала вид, что сплю, парочка долго торчала на пороге. «Ах, сударь, я не такая… О, мадемуазель, ваша неземная красота…». И прочее, и прочее, сдобренное страстными вздохами и звуками поцелуев. Чтоб не слышать этого, я накрыла голову подушкой. Завтра всех непременно оштрафуют…
ΓЛАВА 8. На своем месте. Арман
Виктор был ему противен до такой степени, что при виде бывшего друга Армана мутило. А тот, прекрасно понимая чувства, которые вызывает, нисколько этим не тяготился. Напротив, постоянно находясь в каком-то истеричном возбуждеңии, шевалье де Брюссо похвалялся своею низостью.
– Все устроилось наилучшим образом, маркиз, - говорил он, наблюдая утренний туалет Шанвера в их филидской спальне, – ваша друҗба меня уже порядком утомила, выгоды от нее себя исчерпали, большего получить все равно бы не удалось.
Арман не отвечал, он сидел перед зеркалом,исполняя ежедневную рутину расчесывания; волoсы для дворян играли роль исключительно важную,и уходу за ними мальчиков учили с младенчества. Помнится, маменька невероятно сокрушалась из-за того, что сына пришлось обрить наголо из-за болезни, когда тому было три года, заказывала у парфюмеров без счета бальзамов и сывороток для роста волос. «Запомните, Αрман, - говорила она, втирая ему в голову очередную жгучую и адски воняющую субстанцию,
