деловой хватке и практичности. Я переговорил с Мартино за время нашего возвращения в Укайзо, и он представил меня главе семьи, Ателло. У нас был долгий и очень нервный разговор, в ходе которого я дважды был уверен, что меня нанижут на саблю, но мы все же договорились. Помогло, как ни странно, то, что я прирезал Чиару — на нее многие Валера точили ножи. Я сейчас на испытательном сроке — за мной следят и здесь, и на суше. Но перспективы приятные, — он окинул взглядом свой корабль, и неожиданно рассмеялся. — Меня так и так все принимали за вайлианца, из-за цвета кожи и вкусов в одежде, пусть я и родился в Рауатае. Теперь — принимают за одного из Валера, что весьма удобно.

— Угу, — ответил Кьелл, все еще слегка ошеломленный. — А ничего, что мы с твоими соотечественниками воевать плывем?

— Мои соотечественники — Хуана, — серьезно ответил бывший пират и нынешний морской охотник. — Моя семья не видела добра ни от ранга нуи, ни от его подданных. Здесь, в Дедфайре, я нашел родину, — он добродушно усмехнулся, — с некоторой помощью друзей.

— Вот и хорошо, — довольно ответил гламфеллен. Орсо был прав — сюрприз удался на славу. — А что за странное название у твоего кораблика? — Мер Тревисило улыбнулся еще шире.

— Я подумывал как-то увековечить в названии тебя, Кьелл, но, к счастью, вспомнил, насколько ты не любишь лесть и льстецов. Так что я назвал мою дау в честь щедрого дара, что ты преподнес мне и моей команде тогда, в водах Даннажа.

— Не, я просто помню добро, — хмыкнул эльф. — Ладно, давай я введу тебя в курс дел. Вон те буруны и фонтаны в центре построения — именно то, чем выглядят: плавники шипастых акул и выдохи килутаалик…

***

— Все готовы, и помнят свою задачу? — капитан Кахуранги требовательно оглядел собравшуюся на мостике пеструю компанию — годлайков-друидов, Аруихи с гвардейцами, Текеху с двумя подчиненными, и Кьелла.

Все тем или иным способом выразили свое согласие. Не отстал и гламфеллен, коротко кивнув. Последние минуты он пребывал в очищающей мысли медитации — ради жизней своих боевых товарищей, он собирался действовать сегодня на пределе эффективности. Его меч и его разум должны были стать едины в своей остроте и точности, принеся Хуана победу, и предупредив любые неожиданности.

Эскадра под командованием Кахуранги подошла к Кривой Шпоре на достаточное расстояние, чтобы быть замеченной, несмотря на старательно наводимый Заклинателями Воды туман. Девять тяжелых джонок уже спешили на перехват семи вояджеров, галеона, и двух дау, стремясь не допустить их до бывшего работорговческого форта. Настало время морского сражения, к которому Хуана подготовились самым необычным образом.

— Начинайте, — кивнул Кахуранги друидам, и те, сформировав круг, замерли, подобные причудливым тотемным столбам.

Повинуясь флажковым сигналам, друиды других кораблей, а по их подсказке, и делемган, сейчас следовали примеру четверых годлайков, а именно, подстегивали своих гигантских и свирепых питомцев, направляя их ярость на приближающиеся рауатайские корабли. Текеху с коллегами-мистиками, по команде Кахуранги, двинули туманную завесу вперед — пусть это и насторожит рауатайских капитанов, но вряд ли наведет их на подозрения об атаке огромных морских зверей. Сквозь сгустившийся туман было не видно ни зги, и слышался лишь плеск воды, но вот вдали раздался ужасающий треск, множественные крики разумных, беспорядочная пальба из аркебуз и одиночные выстрелы пушек — хищники моря добрались до своих жертв, и судя по звукам, уже обагрили клыки кровью, преодолевая нестройное сопротивление моряков Рауатая.

— Туман убрать! — с легкой нервозностью в голосе скомандовал флотоводец Хуана. Заметно было, что он переживает за успех своего плана, все же остававшегося изрядной авантюрой, пусть и со страховкой в виде идеи Кьелла.

Скрывавшая врага белесая муть рассеялась без следа, повинуясь усилиям Заклинателей, и команда «Пера Амиры» взорвалась криками радости: четыре джонки уже погрузились по палубу, влекомые вниз тяжестью броневого пояса, что не смог защитить от атаки ниже ватерлинии. Еще два рауатайских корабля лежали на боку, окруженные лихорадочно барахтающейся командой. То и дело один из береговых аумауа с воплем пропадал из виду, а морские воды краснели от крови: шипастые акулы перекусывали посреди боя, и друиды, даже если бы захотели, не смогли бы удержать их от этого. Две других джонки сильно накренились, смотря пушками одного из бортов в небо, и щедро черпая воду портами другого. Их команда лихорадочно пыталась спасти корабли. Спускать шлюпки на воду, кишащую шипастыми акулами, было бы самоубийством — эти морские твари как раз-таки были знамениты тем, что пускали ко дну лодки и даже небольшие суда, пропарывая днища костяными плавниками. План Кахуранги увенчался полным успехом.

Лишь один из рауатайских кораблей все еще сопротивлялся, стреляя из пушек, и сбрасывая все же нашедшиеся в закромах глубинные бомбы — фонтаны взрывов вздымались по его бортам, отгоняя огромных плавучих хищников.

— Я — на последний корабль рауатайцев, — спокойно обратился Кьелл к Кахуранги. — Задержка неприемлема, и я ее устраню.

— Ты уверен, что не поставишь весь план под удар? — нахмурился флотоводец.

— Абсолютно уверен, — все так же бесстрастно ответил гламфеллен, и его спокойствие словно передалось хуановскому флотоводцу. Он согласно кивнул.

— Будь осторожен, — напутствовал эльфа Кахуранги.

— Я всегда осторожен, — отозвался тот, делая прыжок, перенесший его на кипящие от крови, хищников, и тонущих разумных воды.

Он бежал, легко отталкиваясь от голов барахтающихся рауатайцев, плавников акул, и однажды даже подбросив себя вверх с помощью удачно случившегося выдоха плотоядного кита. Некая ретивая акула решила перехватить именно его, выметнувшись из воды в отчаянном прыжке. Кьелл без труда обогнул ее, пробежавшись по скользкому серому боку, и оттолкнувшись от спинных шипов твари. Воду вокруг него начали пенить частые всплески — он уже достаточно приблизился к вражескому кораблю, чтобы обратить на себя внимание аркебузиров. Гламфеллен не обратил на их отчаянный огонь внимания. Лишь однажды он слегка изменил направление очередного шага, пропуская мимо разочарованно свистнувшую пулю. Не медля ни секунды, он вспрыгнул на палубу джонки. Матросы, абордажники, и канониры сгрудились у грот-мачты, ощетинившись оружием — они знали, кто пришел по их души, но сдаваться не собирались. Кьелла это не волновало: если глупцы и слабаки, пришедшие убивать и порабощать Хуана, не сдаются — пусть умирают. Рикуху на гарде его цзяня жадно скалился кровавыми пастями, готовый принять очередное щедрое подношение.