его говорить, как мы, не исказив той работы, которую проделывал его ум, когда высказывался о вещах, ему непривычных, но в которые он явно вносил великое желание понять и быть понятным. Если, несмотря на все свое внимание и добросовестность, которые я в это вложу, ты все-таки найдешь, что мой рассказчик то слишком ясно, то слишком смутно разбирается в том, за что берется, обвиняй лишь неумелость моего перевода. Принужденная выбирать между привычными у нас оборотами лишь те, которые могут быть понятны всем, я добровольно лишаю себя наиболее оригинальных и выразительных, но зато, по крайней мере, попытаюсь не вводить таких, какие были бы неизвестны тому крестьянину, которого я заставляю рассказывать, и который, стоя в этом отношении гораздо выше над современным нам мужиком, не старается употреблять слова, непонятные и для него самого, и для его слушателей...»

Это старательное объяснение законности и разумности литературного приема, который в наше время не только не может возбудить ни малейшего сомнения, не только признан всеми, как обязательный для всякого автора, желающего, чтобы его герои были верны себе, но, мало того, – в недостатке чего именно так часто в наши дни обвиняют Жорж Санд, как автора, якобы склонного всех своих героев заставлять говорить общим, литературно-правильным, идеализированным, нехарактерным языком – это старательное объяснение показывает нам наглядно, насколько Жорж Санд опередила свою эпоху и вкус своих современников, и насколько ее манера, кажущаяся многим идеализированной, была реалистична для того времени.

И именно благодаря выдержанности все время этого простонародного тона и языка, Жорж Санд достигла в «Волынщиках» того, что зовется в теории словесности «художественной верностью типа», и чего требовал от автора его друг Роллина. За лицом Этьена, или Тьене, автора нигде не видно, и все время пред нами этот типичный берришонец, и в то же время совершенно определенная индивидуальность. Это простой, добродушный парень, не очень то быстрый на соображения, но немного лукавый и далеко не глупый; словечка не скажущий лишнего, по при случае остроумный и насмешливый; сдержанный, степенный, слегка суеверный, но за своих друзей готовый побороться и подраться хоть с самим чертом; практический и трудолюбивый, но не отказывающийся и от «честной выпивки». А главное – это от природы чистое и великодушное сердце, умеющее любить попросту и терпеливо, не заставляя страдать от своей ревности ни первую свою любовь, хорошенькую кузину Брюлетту (когда она явно отдает все свое внимание товарищу детских игр Жозефу), ни вторую – смелую и гордую дочь старого дровосека, «деву лесов», Теранс. Он смиренно и терпеливо переносит свое горе, когда она тоже сначала заинтересовывается Жозефом и ему дарит свое сердце, и лишь потом «раскусывает», что за человек этот Жозеф.

А о том, что он за человек, – о том нам и рассказывает автор устами Тьене. Или, вернее, он нам рассказывает, как этот деревенский мальчик Жозеф, по прозванию Жозе-разиня, подвергавшийся всеобщим насмешкам за свой глупый вид и неловкость, и лишь со стороны своей «товарки по катехизису», бойкой и избалованной Брюлетты, воспитанницы его матери, встречавший в детстве защиту и покровительство, оказывается одаренным музыкальным талантом, и не только исполнительским, но и сочинительским, и как он становится профессиональным бродячим музыкантом, «мастером-волынщиком». И в то же время он из придурковатого мальчика, погруженного вечно в какое-то мечтательное раздумье, делается человеком, по своему развитию стоящим гораздо выше своей простой среды, но эгоистом, занятым лишь собой, безмерно-самолюбивым, ревнивым и завистливым, в конце концов погибающим из-за своего высокомерия и вечного желания первенствовать над соперниками. В один плачевный день его находят убитым, в канаве, и молва приписывает его смерть его сотоварищам по ремеслу, бродячим музыкантам, пользующимся дурной славой среди оседлого и мирного населения и составляющим замкнутое, полу-масонское, полу-ремесленное тайное товарищество, законы и обычаи которого ревниво охраняются от посторонних глаз, и поступить в число членов которого можно лишь после ряда таинственных и трудных искусов.

Параллельно с этим Тьене повествует нам о том, как, наоборот, занятая собой, легкомысленная и кокетливая Брюлетта под влиянием любви к приятелю Жозефа, Гюриэлю (свободолюбивому, смелому и талантливому странствующему музыканту и погонщику мулов), под влиянием горячей привязанности к воспитавшей ее матери Жозефа, Маритон (тайно вышедшей замуж за своего хозяина-трактирщика), и, наконец, из желания избавить ее от неприятностей, – преображается в скромную, серьезную, работящую девушку, самоотверженно и матерински заботящуюся о ребенке Маритон и отважно претерпевающую за это всеобщие насмешки и клевету.

Таким образом, основная идея романа – одна из излюбленных тем Жорж Санд: победа альтруизма, самоотвержения над эгоизмом, победа типа смирного над типом хищным, преображающее и возвышающее влияние простой и цельной любви.

В «Волынщиках» эта тема развивается на фоне интересного контраста двух миров, двух резко различных типов населения центра Франции, сложившихся под влиянием двух резко несхожих типов местности: обитателей равнины – тихих, медлительных, держащихся за старину, не любящих ни новшеств, ни передвижений, честных и надежных беррийцев-земледельцев, – и обитателей горной, лесистой Марши и Бурбонэ – дровосеков и погонщиков мулов, вечно кочующих, привыкших к жизни под открытым небом, независимых, смелых, более талантливых и энергичных, более развитых и менее косных, не угнетаемых «властью земли», – но часто весьма легко относящихся к чужой собственности и чужой жизни, склонных к дракам и кровавым столкновениям, а в конце XVIII века – в юношеские годы Тьене, когда происходит действие романа – нередко преступных, и в глазах мирного беррийского населения недаром слывших не то за разбойников, не то за людей, состоящих в тесной дружбе с нечистой силой.

В сущности, это те же два типа, те же два мировоззрения, которые так часто встречаются у Горького: привязанные к земле, тихие, но жадные и косные землеробы – и вольные, смелые бродяги – Челкаши. И в этом отношении особенно следует обратить внимание на тот дифирамб суровой бродячей жизни, «жизни под прекрасными звездами», как говорят французы, вольной жизни на большой дороге, – который произносит Гюриэль в ответ на жалобы Тьене, испуганного перспективой провести ночь под открытым небом, в лесу. Это как бы одна из вариаций на любимую тему Жорж Санд об «усыпанной золотым песком большой дороге», знакомую нам еще из «Консуэло».

Наряду с этим нам рисуются и специально мрачные и суровые нравы и обычаи товарищества «мастеров волынщиков», этих бродячих музыкальных франк-масонов, а посвященные им страницы – одни из самых интересных в романе. Г. Тьерсо говорит в своей «Истории народной песни во Франции»: «По-видимому, «Волынщики» написаны на основании точных данных и точного наблюдения... над