Шрифт:
Закладка:
Возможно, лорды-апеллянты планировали вернуться к выбиванию средств из Парламента позже. Но любая перспектива этого исчезла в апреле, когда в Кенте и других регионах южной Англии вспыхнул ряд крестьянских восстаний. Они были спровоцированы целым рядом местных и общенациональных причин, но наибольшую ярость народа вызывало бремя военных налогов и неспособность правительства защитить побережье. На короткий миг показалось, что возможно еще одно всеобщее восстание по образцу 1381 года. Палаты Лордов и Общин были сильно встревожены. Когда они вернулись в Вестминстер после пасхальных каникул, одним из немногих пунктов, по которым они были согласны друг с другом, была невозможность наложения дальнейшего бремени на налогоплательщиков. Они составили замечательный совместную петицию против постоянных требований военного налогообложения:
На побережье в разных частях вашего королевства дома ваших бедных общинников были сожжены, люди и целые деревни ограблены, корабли полностью уничтожены, а земля заброшена и обнищала, так что у вас больше нет средств для защиты вашего королевства или поддержания вашего королевского имущества к великому огорчению всех мудрейших людей. Люди, восставшие против вас, не знают другого средства, кроме как захватить ведущих людей, контролирующих ваш Совет, и обвинить их в измене вам и вашему королевству…
Среди более конкретных предложений подателей петиции было назначение комиссии пэров для строгого изучения того, как ведется война, прежде чем она приведет к дальнейшему разорению общества. Целями этой петиции были, несомненно, Глостер и Арундел. Никого другого нельзя было назвать "ведущими людьми, которые контролируют ваш Совет". Когда в последние дни сессии Парламент обратился к будущему управлению королевством, он одобрил назначение нового Постоянного Совета из пяти человек, в который не вошел ни один из лордов-апеллянтов. 4 июня 1388 года самый противоречивый Парламент за всю историю Англии, был распущен[904].
Несмотря на исключение из Постоянного Совета, Арундел и Глостер оставались главными фигурами в правительстве. Они продолжали разрабатывать грандиозные планы продолжения войны, которые намного превосходили все, что было санкционировано Палатой Общин. Катализатором послужил новый кризис в Бретани, который развивался на протяжении всех заседаний Беспощадного Парламента. Столкнувшись с серьезной угрозой вторжения из Франции, Иоанн IV вернулся к двойной игре, которую он всегда вел в подобных ситуациях, чтобы оказать давление на Карла VI, и вынудить его на уступки; но не настолько, чтобы окончательно скомпрометировать себя в глазах французов или отвратить от себя герцогов Бургундского и Беррийского. Примерно в ноябре 1387 года Иоанн IV написал Ричарду II письмо, в котором напомнил ему о предложениях, которые его агенты обсуждали с Правительственной комиссией в начале года, и заявил о своей готовности поддержать английское вторжение во Францию. Герцог Глостер по опыту знал, как трудно доверять Иоанну IV, но он слишком нуждался в союзниках, чтобы сомневаться в нем сейчас. В январе 1388 года Ричард Фотерингей, капитан замка Иоанна IV в Райзинге в Норфолке, был послан Советом с секретной миссией в Бретань с предложениями о военном союзе. Фотерингей встретился с Иоанном IV в Ванне в марте. Был составлен проект договора. Документ не сохранился, но его содержание можно восстановить по другим источникам. Герцог выразил готовность принять английскую армию в Бретани, передать ряд крепостей ее командирам и согласился собрать свою собственную армию, чтобы объединиться с англичанами. Чтобы облегчить извечные проблемы судоходства, герцог обещал предоставить захватчикам верховых лошадей, как только они высадятся на берег. По крайней мере, на данный момент, Иоанн IV вел себя так, как будто он готов все это исполнить. 11 апреля 1388 года король Франции прибыл в Орлеан с большой свитой дворян, епископов и юристов, чтобы выслушать объяснения герцога Бретани за арест коннетабля. Иоанн IV не явился и не прислал вместо себя ни представителей, ни объяснений. Клиссон выступил перед собравшимся судом с ожесточенной тирадой против своего соперника, завершив ее вызовом герцога на поединок. Он бросил на землю перчатку, за ним последовали все главные члены его семьи. Это был драматический, но пустой жест. По традиции ответчик имел право на более чем один вызов, прежде чем его можно было осудить за неисполнение обязательств. Делать было нечего и 27 апреля суд отбыл в Париж[905].
В руках Глостера и Арундела скромные морские операции, задуманные Палатой Общин, превратились в крупную континентальную кампанию, включающую скоординированное наступление на Францию из Бретани и Гаскони. К моменту возвращения Ричарда Фотерингея в Англию в апреле 1388 года подготовка уже шла полным ходом. Граф Арундел должен был отплыть из Солента в мае и высадиться в Бретани с армией в 1.500 латников и 2.000 лучников. Кроме того, в его распоряжение был предоставлен Брест с его значительным гарнизоном, в результате чего общая численность армии должна была достигнуть почти 4.000 человек. В то же время разрабатывались планы по организации крупномасштабной отвлекающей кампании в Гаскони под командованием Джона Гонта. Этот амбициозный проект, по-видимому, был разработан на поздней стадии совместно с сэром Томасом Перси, который недавно прибыл в Англию в качестве личного представителя Джона Гонта. Перси взял на себя обязательство, что Гонт выйдет на поле с 1.000 латников и 1.000 лучников. Ожидалось, что 800 латников из них он наберет среди гасконской знати. Остальные 200 латников и все лучники должны были быть набраны в Англии и отправлены в Гасконь морем. Положение с морскими перевозками, хотя и было тяжелым, было лучше, чем в течение многих предыдущих лет. Реквизиция кораблей была завершена за шесть недель к концу апреля 1388 года, что было сделано так быстро впервые в истории. В результате было собрано более сотни крупных кораблей и балингеров, в два раза меньше, чем первоначально планировалось адмиралом, в дополнение к десяти галерам, присланным королем Португалии, которые присоединились к силам Арундела немного позже[906].
* * *
В этот критический момент главенствующим фактором в стратегических планах французского правительства была не Англия и даже не Бретань, а личные амбиции герцога Бургундского в Нидерландах. Эти амбиции вращались вокруг безопасности герцогства Брабант, самого большого и богатого княжества немецких Нидерландов, которое в течение
