– Парнишка чародей. Настоящий.

– Теперь у меня ещё больше вопросов.

– Не сомневаюсь. Но сейчас для них не время.

– И все же… – взволнованно заговорил Рольфор. – После катаклизма чародеи больше не рождаются. Это факт. Сколько тебе лет, Алек?

– Шестнадцать. – ответил Ион.

– Это поразительно! Ты должен посетить оплот гильдии в Генорхаде. Профессор Сакрелион бы очень заинтересовался тобой…

– Да, я это уже слышал. Теперь очень многие мной интересуются, когда узнают кто я. Работорговцы, рабовладельцы, – Ион начал загибать пальцы. – некроманты… царь Нарау, какой-то непонятный военачальник, Инквизиция, Золотой рассвет… никого не забыл? Ага, боги…

– Боги? – удивленно нахмурился Рольфор.

Брайди усмехнулся, приглядываясь к голубоглазому пареньку. Он уже давно доел свой обед и сейчас накидывал портрет чародея. Из его туго набитой бумагой сумки торчало множество эскизов и зарисовок, а в лежащей рядом стопке было немало портретов. В его арсенале помимо черного угля, были твердые пигменты и других цветов. Он достал синий мелок, закрасив пятна на месте глаз.

– И все они считают, что я что-то им должен. – продолжил чародей. – Этот вот бродяга тоже среди них. Но он хотя бы что-то для меня сделал, поэтому я вынужден ему доверять. У нас ведь договор, как-никак. У вас есть вопросы, господин историк, но у меня их куда больше. Если вы готовы ответить на мои, то я постараюсь ответить на ваши.

Мастер невольно улыбнулся. Профиль паренька в этот момент был каким-то не в меру гордым и взрослым. Едва заметные перемены, изредка проступающие наружу. Но они почему-то тронули сердце странника. Хотя он считал, что уже давно вырвал свое сердце с корнями.

– На это нет времени. – напомнил Мастер. – Давайте сначала разберемся с текущей задачей. А посиделки потом.

– Разумно. – согласился Рольфор.

Мастер придвинулся, сложил руки в замок и водрузил на них заросший щетиной подбородок. – Малец воспользуется своим зрением и осмотрит вход. Я знаю, что ключ где-то на воротах. Но мистеру Лидви и всем остальным об этом лучше не знать. Думаю все согласятся, что доверять ему не стоит. Так что нам придется разыграть представление.

***

Джеймс Лидви стоял у входа в пещеру и раздавал распоряжения. Стоило бы похвалить его за терпение, которое судя по его виду очень тяжело ему давалось. Он сжал губы от негодования: – Ну что наелись? Я тут час уже стою!

– А сколько месяцев ты ждал до этого, мистер Лидви?! – усмехнулся Мастер. – Сегодня ты утолишь свою жадность сполна.

– Хотелось бы верить.

– Хорошо, что у тебя много людей, будет значительно легче.

– И что именно мы будем делать?

– Тут я набросал плиты, которые нам нужны. – Мастер протянул одну из бумаг, которую позаимствовал у Брайди. На ней было криво нацарапано несколько зарисовок.

– Что это? – спросил Лидви с озадаченным видом рассматривая почеркушки.

– Где-то здесь в округе, скорее всего в чаше, потому что она была некогда фасадом храма, есть несколько скрижалей, на которых выбиты части ключа. Нам нужно их найти и перевести все письмена.

– Ты же сказал…

– Я сказал, что это загадка. Так что не делай такое лицо, экспедитор. – Мастер специально с презрением выделил профессию, к которой себя ошибочно причислял охотник за сокровищами.

– Неужели ты думаешь, что я буду заниматься этой этой херней? – возмущенно взвигнул Лидви. Его голос в отличие от всегда ровного и глубокого баритона Мастера, очень сильно прыгал на высоких тонах, иногда переходя в фальцет.

– По другому никак, мистер Лидви. – вмешался Рольфор. – Те, кто строил этот храм, были очень своеобразными людьми, даже в некотором роде безумные. Как бы абсурдно это не выглядело, но у нас нет иного выбора.

– Ну как, Лидви? Ты хочешь открыть этот ящик с ценностями или нет? – по обыкновению ухмыльнулся странник.

– Никто так не хочет его открыть как я, Мастер. – усмехнулся атаман.

– Тогда зови людей и будем решать эту головоломку.

По плану Мастера требовалось собрать частицы загадки с конкретных обсидиановых плит, разбросанных тут и там по небольшой долине у горы. Рольфор пояснил, что все эти плиты должны были быть на площади, коей некогда была низина каменной чаши. Но во время катаклизма их все раскидало по округе, а потому написанное на них кажется бессвязным. Было решено использовать бумагу для того, чтобы перенести все руны с указанных Мастером скрижалей. Это вызвало недовольство Брайди, у которого забрали весь его запас в дополнение к тому, что имелось у охотников. Но молодого генорхадца никто не спрашивал. Еще больше недовольств испытывали те несчастные, которых погнали на лютой жаре искать нужные скрижали. Мастер также по очевидным причинам умолчал, что половина из указанных плит и вовсе выдуманы. Так большая часть из всех охотников за сокровищами были заняты поисками кота в мешке, пока Ион под личиной мифического Алека и Брайди были заняты настоящим делом у запечатанных ворот Крылатого храма. По высказанному плану они должны изучать руны на воротах и ближайших колоннах, чтобы искать совпадения с теми, что приносят им поисковые. Для верности легенды поисковую команду возглавляли совершенно не обращающий внимания на жару Мастер и не по возрасту выносливый Рольфор. На базе помимо молодых людей осталось лишь несколько доверенных лиц, сам глава экспедиции, неустанно следивший за парнями у ворот.

– Ух ты! – воскликнул Ион, разглядывая ворота. Они также были из обсидиана, и блестели переливами на свету от факелов и древних жаровен, похожих на те, что он видел в музее мадам Торино.

– Эй парень, а ты ему кто? Какие у вас с Мастером взаимоотношения? – спросил ненавязчиво Брайди.

– Я… даже не знаю.

– Вы путешествуете вместе. Вместе что-то решаете. Я бы тоже так хотел.

– Не все так просто.

– Ну как. По-моему все проще некуда. Ты выполняешь важную задачу, делаешь то что нравится! Ты чар… ну ты понял. А мой отец даже не удосуживается спросить, что мне нравится и чего я хочу. Он и маму с сестрами не спрашивал, когда… Эхх.. Ты видишь что-нибудь? – Брайди покосился на наблюдающего за ними мистера Лидви. – А то этот чорт уже злится. Кажется, он что-то подозревает. Идет сюда, Алек.

– Вы бы лучше делом занимались, а не языком трепали. – сказал Лидви, передав им очередную стопку разрисованной бумаги. Художества на пергаменте были самого разного уровня художественности, но символы читались. на некоторых листах особо креативные умудрились зарисовать больше, чем требовалось.